Тени тевтонов

– Самый простой способ – убить капитана Червонку, – сказал он.

– До негодяя никому не добраться, – раздражённо возразил магистр.

– У вас есть Лигуэт. Найдётся и верный рыцарь. И вы получите убийцу.

Как эта чернильная крыса дерзнула помыслить о святыне Ордена!..

– Я тоже могу отрезать тебе язык! – прорычал магистр.

– Я просто предположил!.. – испугался Блюменау. – Я прошу прощения!

– Убирайтесь оба! – в бессильном гневе фон Эрлихсхаузен схватил со стола подсвечник и со звоном швырнул под ноги Блюменау.

Бургомистр и легист вскочили и, кланяясь, попятились прочь из покоев. Фон Эрлихсхаузен остался наедине с рыцарем Хуббертом Роттенбахским.

Никто не знал, сколько Хубберту лет. Он был самым старым рыцарем Мариенбурга. Полвека назад в битве при Танненберге он сражался рядом с магистром Ульрихом фон Юнгингеном и видел, как тот погиб. Говорили, что это зрелище свело Хубберта с ума. Поляки взяли его в плен, но потом король Ягайло дозволил ему вернуться в замок с окровавленным телом магистра. И Хубберт защищал Мариенбург в ополчении комтура Генриха фон Плауэна.

За прошедшие годы он врос в камни Мариенбурга, как дерево. Он знал все тайны Ордена. Может, он и правда был безумен, но при пяти магистрах он служил хранителем подземного хода, который вёл за линию городских стен. Ход был известен всегда только двоим: магистру и Хубберту Роттенбахскому.

– Ты был у тайника? – спросил фон Эрлихсхаузен.

Тайник находился за городом. Магистр ждал известий от тех, кто ещё мог помочь: от замков Ордена в Ливонии или Германии. Или от жидов.

– Был, – буркнул Хубберт. – Там пусто.

В Германии – глупцы, не понимающие отчаянного положения Ордена. Ливонцы – предатели: они избрали собственного магистра. А ростовщики Праги не ссудят денег, потому что Орден изгонял евреев из своих владений.

– Мы обречены, брат, – зло сказал фон Эрлихсхаузен.

Правый глаз у Хубберта был с бельмом, а левый уставился на магистра.

– Ты сам впустил дьявола! – мстительно проскрипел Хубберт.

– Надеюсь, что в последнем сражении я пробьюсь к Червонке с мечом.

– Не он дьявол! – В руке у Хубберта был посох, и Хубберт в негодовании оттолкнул валявшийся на полу подсвечник. – Дьявол – писец из Ватикана!

Фон Эрлихсхаузен снисходительно усмехнулся. Хубберт ищет дьявола, ибо ему нужна причина всех бедствий, но рассудок его ослаб. Удивлял не выбор Хубберта, а то, что полузрячий старик вообще заметил новое лицо.

– Чем тебе грамматик не угодил?

– Я уже видел его! Это он убил Юнгингена под Танненбергом!

Магистр поморщился. В голове старого рыцаря всё перепуталось: две разных осады смешались в одну, и отгремевшая битва длится бесконечно.

– Ты ещё сразишься, мой друг, – сказал магистр, чтобы старик замолчал.

* * *

Во время трапезы все хранили молчание, как полагалось по Статутам, и звучал голос брата Дидерика, читающего балладу о доблестном Гюнтере фон Арнштайне, этом тевтонском Роланде, что сражался с язычниками-литвинами. Своды Большой трапезной держались на трёх тонких колоннах, расцветавших поверху веерами нервюр, и грозная латынь словно рушилась с неба. Стихи о герое сто лет назад сложил магистр Лютер Брауншвейгский. Юный армариус Рето поглядывал на другой конец длинного стола, где сидел брат Сигельд. Рето надеялся, что старая баллада растрогает Сигельда, как и его самого, до слёз горечи и гордости. Но сквозь окна, разбитые обстрелом, донёсся звон колокола, означающий конец прандиума – обеда братии.

Библиотекарь Ордена, Рето, подбирал Сигельду хроники, а тот записывал экстракты. Рето просил святую Варвару: пусть планида тевтонцев увлечёт итальянца и он полюбит Терру Мариану – землю Девы Марии. Красота этих лесов и протяжного взморья была упоённой и зыбкой, словно отражение в воде. А суровые орденсбурги словно скрепляли её своей укоренённостью.

Рыцари расходились во все стороны от трапезной. Двор Среднего замка заливало полуденное солнце. Рето вертел головой, разыскивая Сигельда. У капеллы Святого Варфоломея комтур Корбин с мастерами закладывал ядра в лоток камнемёта-штейнбюкса. Престарелые братья из фирмария косили траву на лужайках между мощёных дорожек: порядок надо блюсти и при осаде. Травяные волны стелились под косами, но где-то всё равно трещали цикады.

Вчера Сигельд взял листы магистра фон Юнгингена, который незадолго до своей гибели в битве при Танненберге распорядился изложить историю орденского крестового похода на языческую Жмудь. Рето не терпелось узнать у Сигельда о его впечатлениях. Он нашёл гостя возле лаватория – уличного умывальника. Засучив рукава, итальянец над каменной лоханью смачивал водой свои длинные и мягкие волосы. Рето поневоле залюбовался им.

– Судьба вашего Ордена опалила моё сердце, – признался Сигельд.

– Спрашивай, мой брат! – воскликнул Рето в горячей отзывчивости.

– Как вы отстояли свой замок после поражения под Танненбергом?

От благодарности за вопрос глаза Рето увлажнились.

– Это прекрасная история! Пойдём, я покажу тебе то, что следует увидеть!