Тени тевтонов

Он схватил Сигельда за рукав и потянул за собой. Застенчиво улыбаясь, итальянец подчинился. Рето устремился к воротной башне Среднего замка.

– После той битвы Мариенбург остался без защиты. Здесь не набралось бы и сотни воинов. Но замок спас благородный комтур Генрих фон Плауэн!

Рето рассказывал на ходу и словно бы сам наблюдал, как по опустевшему огромному замку мечутся брошенные слуги. В чудовищной битве полегли почти всё войско и весь Генеральный капитул во главе с магистром. На замок надвигалась орда поляков и литвинов. Горожане Мариенбурга бежали в леса. Однако фон Плауэн не сомневался, что возродит грозный Орден из пепла.

Никто не давал ему право командовать – он присвоил это право, будто поднял упавшее знамя. В Мариенбурге фон Плауэн принял тех, кто уцелел в побоище: измученных рыцарей с проломленными щитами, сариантов в мятых латах и кнехтов в рассечённых кольчугах. Фон Плауэн приказал сжечь город и насыпать новый вал между Мельничным ручьём и передовой стеной. Враги, идущие к Мариенбургу, издали увидели над лесами тёмный столб дыма…

Брат Йорген, чей отряд охранял ворота Среднего замка, пропустил Рето и Сигельда без вопросов. Грамматики прошли сквозь всю фортификацию ворот и очутились во дворе Нижнего замка. Здесь хозяйничали табориты: пили пиво у костров, упражнялись в бое на своих коротких мечах, ругались и хохотали.

Рето заметил, что Сигельду не по себе. Конечно, утончённый ватиканский каллиграф побаивается злых мужланов. Ему вообще страшно в осаждённой крепости, по которой палят из пушек. Поэтому он и выспрашивает о Генрихе фон Плауэне, пытаясь через прошлое понять, выстоит ли замок в будущем.

Резная и Войтовская башни смыкались плечом к плечу. Между ними втиснулись ворота, заложенные огромными засовами. Дорога перед воротами уже заросла чертополохом, среди бревенчатых рогаток сидели табориты и от скуки играли в кости. По узким лестницам Рето и Сигельд поднялись наверх, на главный ярус, освещённый через бойницы солнцем. Здесь раскорячились два больших арбалета на станинах и дежурили подвыпившие стражники.

– Чего надо? – по-немецки спросил ротмистр. – Убирайтесь!

Великий магистр Винрих фон Книпроде столетие назад сказал великие слова: «Нечистая вера – не вера, нечистая кровь – не кровь». Магистр говорил о Крестовом походе на литвинов, которые выдавали себя за христиан и потому требовали от Папы запретить поход. А табориты были еретиками, вера их тоже была нечистой, как у литвинов, значит, и кровь не считалась людской. И эта воинская скотина должна была знать своё место.

– Ты здесь не хозяин, – осадил наёмника Рето.

Сверху открывался вид на укрепления перед замком – вал фон Плауэна, линии кирпичных стен с бастеями и глубокими рвами, барбакан с подъёмным мостом. За ручьём, что блестел на солнце, скучились дома города.

С валом фон Плауэна было связано страшное предание о Конях Комтура. Будто бы фон Плауэн, спасая твердыню Ордена, воззвал к демонам, и с тех пор в ночь перед Рождеством в лунном свете можно увидеть, как из Скорлупной башни вылетают безглавые рыцарские кони, убитые под Танненбергом, беззвучно мчатся по дну рва и с разбега исчезают в Лихновской башне.

Рето подтолкнул оробевшего Сигельда к другой бойнице, боковой.

– За нас всегда силы Небесные, мой друг. В ту осаду поляки решили выстрелить из пушки по статуе Девы Марии на соборе. Сокрушится статуя – сокрушится и дух защитников замка. Но пушку разорвало, а пушкари ослепли.

Гигантская Дева с Младенцем, покрытая разноцветной флорентийской мозаикой, стояла в нише с внешней стороны пресвитерия. Грубо упрощённые черты этого могучего изваяния словно всплыли из праотеческой древности, когда в диких пущах легендарные тевтоны сражались с турами и драконами.

– Они и правда ни разу не стреляли по Деве, – подтвердил таборитский ротмистр. Он тоже слушал Рето. – Видно, с тех пор боятся, собаки.

– Было и другое, – продолжил Рето. – Король Ягайло узнал, что в полдень в Рефектории фон Плауэн собирает новый капитул. А своды там зиждутся на единственной колонне. Если сломать её, своды обвалятся и похоронят всех. У Ягайло была наша пушка «Бешеная Грета». Поляки нацелили её и в полдень пальнули. Но в небе пронёсся ангел и ударил крылом по летящему ядру: оно промахнулось мимо колонны и попало в стену. Потом я покажу тебе это ядро, мой друг. Его оставили в стене для напоминания о Божьем заступничестве.

Рето и сам разволновался от своего рассказа. Надо неустанно благодарить Господа, потому что в милости Своей Он ввёл его в братство избранных!

Ротмистр в простодушном изумлении покачал головой.

– А были настоящие большие штурмы? – осторожно спросил Сигельд.