Тени трона. Сага о Гленарде, том второй.

- Хорошо, Роллен. Прощай.

- До встречи, Гленард. До встречи.

Глава XXVII.

Осень стремительно наступала на Рогтайх. Многие деревья в садах уже полностью пожелтели, что оправдывало название десятого месяца года – желтый месяц. Однако было еще и немало зеленых деревьев. Опадать же листья еще не начинали. Листопад, как, собственно, и одноименный месяц, начинался в столице Империи только после Самхайна.

Стало заметно холоднее. Ночью и по утрам влажный студеный ветер гулял над каналами и забирался даже под плотную шерстяную одежду. На камнях улиц выступала роса. Однако дни были, в основном, солнечными, и к полудню ночная прохлада отступала, а воздух становился очень приятным. Летняя душная жара ушла, а промозглая приморская зима была, вопреки известной северной присказке, еще далеко.

Приближался Самхайн, и город украшался в преддверии очередного праздника. То тут, то там можно было увидеть соломенные пугала, листья кукурузы, просто пучки соломы, а кое-где, в домах побогаче, снопы пшеницы или овса и даже целые тыквы, выставленные на крыльцо.

Гленард шел через Бурый город по Проспекту Империи, кутаясь в плотный шерстяной плащ в тщетных попытках спрятаться от утреннего холода. Рассвело совсем недавно, но Бурый город уже жил своей бурой и бурной жизнью. Стремительно бегали мальчишки-посыльные. Хмурые грузчики, отчаянно матерясь, загружали и разгружали телеги и баржи. Надменные приказчики и купцы важно присматривали за этим процессом, временами отдавая приказы зычными голосами. Грузчики грубо огрызались в ответ, но указания выполняли.

Скотобойню на Южном тракте Гленард нашел легко. Она действительно была рядом с Бурой площадью, хотя и чуть в стороне от нее. На самой площади такое заведение, конечно же, не потерпели бы. И опять же Гленарда привел в правильном направлении запах. Только на этот раз это был не приятный, в целом, запах старой кузни, в котором металл переплетался с углем и старой кожей. Запахом скотобойни было дикое сочетание вони навоза, мочи, сала, крови, кожи и гнилого мяса. Эта вонь, когда Гленард соприкоснулся с ней впервые, почти сбила его с ног, мгновенно вызвав из памяти воспоминания о войне, боях, разлагающихся на земле телах, и о смертях близких друзей.

Гленард скривился, подавив рвотный позыв. Голова слегка закружилась. Гленард прислонился, слегка согнувшись, к кривому старому деревянному забору и несколько минут собирался с духом. Потом решительно выпрямился и толкнул рукой калитку, заходя внутрь скотобойни.

Внутри было четыре деревянных загона для скота с полами, вымощенными камнем. Три из них были пустыми, а в четвертый были плотно набиты молодые бычки. Они стояли так плотно, что не могли даже повернуться, только время от времени поднимали головы и жалобно мычали. Шкуры их были грязными и вонючими от навоза и мочи, которыми они активно испражнялись от страха. В черных глубоких глазах был ужас и непонимание.

Один из рослых работников скотобойни, одетый в дешевые льняные штаны и в старый кожаный доспех поверх голого тела, подошел к воротам загона, приоткрыл их и криками и ударами палки выгнал из загона пятерых бычков, с трудом закрыв ворота за ними, не выпуская остальных. По узкому проходу между загонами он погнал бычков к большому кирпичному зданию с навесом перед ним. Там, под навесом, он и его товарищи крепко привязали бычков за шеи к мощным деревянным козлам.

Рослый жилистый пожилой мужчина с длинными седыми усами, без рубахи, в одних кожаных штанах и, что удивительно, в шляпе, взял из-под навеса большой молот и подошел к бычкам, забившимися в путах. Размахнувшись, он обрушил мощный удар молота на голову первого бычка, оглушив его. Ноги животного подломились, и его тело упало на землю. Мужчина, отложив молот, достал из ножен на поясе длинный нож и перерезал сонную артерию бычка. Кровь забила из шеи, стекая по каменному полу в специально для этого выдолбленные канавки. Остальные бычки, почуяв кровь, взвыли и забились, поскальзываясь на скользких камнях, падая и с трудом поднимаясь вновь. Помощники бросились к поверженному животному, связывая его задние ноги и подвешивая тушу с помощью блока к крыше навеса, давая крови стечь.

Мужчина, тем временем, снова взял молот и не спеша подошел ко второму бычку. Удар. Падение. Надрез. Следующий бычок. Удар. На лице усатого молотобойца не выражалось никаких эмоций. Это была просто работа. Сотни и тысячи повторений одних движений. И работа, в общем-то, ничем не хуже и не лучше других. А пожилой мужчина явно был профессионалом. Ни одного лишнего движения. Никакой суеты. Никакой спешки, но и никакой задержки. Гленард не был уверен, что ему нравится занятие этого человека, но профессионалов он всегда уважал.

- Бог в помощь, - сказал Гленард, подходя к навесу и стараясь не наступить ни в говно, ни в кровь.

- Да уж, - усмехнувшись, ответил усатый мужчина в шляпе, – Богиня тут вряд ли поможет, а Бог в самый раз. С кем имею честь говорить? Покупаете или продаете?

- Пожалуй, покупаю, - пожал плечами Гленард.