Тени утренней росы

– Ба! Ты только посмотри.

Смотрю – и что же вижу? Я вижу, как из-за угла монастырской церкви появляется тот самый секс-террорист, которого я принимала за итальянца, а он оказался американцем. Заносчивым американцем по имени Том. Тот маленький засранец, который лапал Нейла на тропинке, ведущей от пляжа к автомобильной стоянке, в то время как его дружки… Я стиснула зубы и уставилась на него глазами василиска.

Он не один. С ним девочка лет двадцати двух в джинсовом сарафане и белых спортивных тапочках на резиновой подошве.

– Нашему мальчику надоело играть в гея. Он решил поиграть в натурала. – Нейл чуть заметно усмехнулся. – Похоже, он нас не узнал.

– Или не заметил, – отозвалась я мрачно. – Не вздумай драться с ним.

Парочка исчезает в церкви. Проходит пять минут, и появляется девочка. Одна. Стоя на ступенях, она озирается вокруг с таким сосредоточенным и вместе с тем несчастным видом, что сомневаться не приходится – ей нужно в туалет.

– Поговори с ней, – шепчет Нейл, не поднимая головы.

– Что?

– Поди поговори с ней.

Черт! Кажется, у него есть план. И хотя его план мне не очень-то по душе, я понимаю, что любой другой может быть еще хуже.

Я найду тебя, Том.

– Не слишком близко ты его нашел, – роняю я через плечо, направляясь к церкви.

Подруга Тома тем временем спустилась по ступеням и сделала несколько шагов к цветочной клумбе, огороженной низким крашеным заборчиком.

Я останавливаюсь напротив входа в церковь и, прикрывая глаза от солнца, с восхищением разглядываю портал. Фотографирую его. Рассеянно перевожу взгляд на переминающуюся с ноги на ногу девушку. Душа моя исполнена священного трепета и любви к ближнему, поэтому я приветливо улыбаюсь и, как и следовало ожидать, удостаиваюсь ответной улыбки. Несколько жалобной улыбки, ну да ладно.

– Hallo! – неуверенно произносит девушка.

Я отвечаю на ее приветствие, а затем добавляю с поощрительной улыбкой:

– Чудесно, не правда ли? Середина XVI века, венецианский стиль. А вы уже спускались в грот Аркудия? Он где-то неподалеку, по пути к проклятому монастырю Кафоликос.

От моей осведомленности девчонку бросает в дрожь. А может, ей уже совсем невмоготу. В конце концов, после обмена любезностями и впечатлениями от осмотра памятников архитектуры, она решается задать самый главный вопрос:

– Извините, а вы, случайно, не знаете, где здесь туалет?

Дело кончилось тем, что я отвела страдалицу в туалет, выдала ей бумажную салфетку, проследила, чтобы к ней никто не ворвался (задвижки на дверях отсутствовали как класс), а на обратном пути рассказала историю о проклятии монастыря Кафоликос. Разумеется, мы познакомились. Подругу Тома звали Мэдж.

Нейл уже закончил рисунок и поднялся на ноги. Стройный молодой мужчина в темных очках. Легкие светлые брюки прямого покроя полощутся на ветру. Я видела, как Мэдж окинула его взглядом сверху донизу и оценила. Я едва удержалась, чтобы не подойти и не поцеловать его небрежно прямо у нее на глазах.

– Привет, милая. – Нейл обращается ко мне, но смотрит на Мэдж. – Кого это ты привела?

Его низкий тихий голос и белозубая улыбка действуют на нее гипнотически.

– Это Мэдж, – говорю я, стараясь держаться непринужденно. – Она из Спрингфилда, штат Иллинойс. Представляешь, где это?

– Нет. – Он качает головой. – Не представляю. А вы представляете, где Голлуэй, очаровательная леди?

Мэдж морщит лоб, потом признается:

– Не представляю.

– Нас намело сюда со всего света. Как будто кто-то прошелся по карте метлой. – Некоторое время он молчит, глядя на распахнутые двери церкви, словно ожидая, когда же появится Том. – Это ваш мотоцикл там, на стоянке?

– Нет, – отвечает Мэдж после некоторых колебаний. – Мы приехали на «фольксвагене», я и мой друг. Мотоцикл – это… – она поискала слово, – слишком экстремально.

Нейл кивает. Сейчас он – образец респектабельности, если не заострять внимания на прическе. Дорогие часы, блеск золота… Уж какой тут мотоцикл.

Неожиданно мне приходит в голову, что девочка наверняка считает нас супружеской парой. Мы носим обручальные кольца, которые она уже успела разглядеть. Кольцо для Нейла я купила в Рефимно всего два дня назад. Он несказанно изумился – не столько тем, что я вообще купила это кольцо, сколько тем, что мне удалось не промахнуться с размером. Мне же это отнюдь не казалось подвигом, поскольку я привыкла думать, что дипломированный архитектор, в жизни не построивший ни одного здания, должен по крайней мере уметь точно определить линейный размер.

Наконец из церкви выходит Том. Вот он, собственной персоной – черные джинсы в обтяжку, майка с надписью «Reebok», на шее на шнурке болтается цифровой фотоаппарат в серебристом корпусе. Мальчик-мечта. Смуглый, отлично сложенный, всеми порами кожи излучающий здоровье и уверенность в завтрашнем дне. Он выходит, оглядывается в поисках подруги. Видит ее в компании незнакомых людей и решительно направляется в нашу сторону. По мере приближения шаг его становится менее твердым, на лице появляется выражение типа «ни хрена себе» и «о нет, только не это» в одном флаконе.

– Нейл? – выдавливает он через силу.