Тени утренней росы

– Нет-нет, ни в коем случае, – заверила Мэдж. – Мне страсть как хочется посмотреть пещеру и монастырь. А туда вообще кто-нибудь ходит? Что-то нам пока ни одного человека по дороге не попалось. Ни туда, ни оттуда.

– А ты видела на стоянке автобусы?

– Нет.

– Откуда же взяться людям? Экскурсии водят по четвергам и пятницам, а сегодня среда. Но больше всего народу бывает 7 октября, в день памяти преподобного Иоанна. Тогда не только туристы, но и многие критяне совершают паломничество к пещерам и монастырю Кафоликос.

Мэдж слушает с разинутым ртом. Вряд ли она отдает себе отчет в том, что ее карие глазки с жадностью перебегают с его лица на плечи, с плеч на бедра, оттуда обратно на лицо.

С томной отрешенностью фотомодели Нейл позволяет разглядывать себя, и он-то, в отличие от Мэдж, отлично знает, какое производит впечатление. Его козырь – не классическая правильность черт, каковой, строго говоря, он и не обладает, а темное, демоническое обаяние с долей нарциссизма, присущее натурам творческим, не привыкшим отказывать себе ни в чем.

Нас догоняет Том. Особо радостным он не выглядит, но и отказываться от участия в экспедиции тоже не собирается. Он протягивает Мэдж бутылку минеральной воды и шепотом делает ей внушение. Ладно, черт с ними. Сами разберутся.

Тропа змеится по краю обрыва. Гладкие, отполированные подошвами монахов и паломников камни круглятся под ногами. Само собой напрашивается сравнение с булыжной мостовой. Жарко. Господи, как жарко…

– Ты как, Элена? Идешь? – через плечо окликает Нейл. – Не страшно?

– Страшно.

– Просто смотри себе под ноги.

– Я так и делаю.

Растянувшись цепочкой – Нейл, я, потом Мэдж, потом Том, – мы медленно продвигаемся вперед, то и дело останавливаясь, чтобы унять дрожь в коленях и подбодрить друг друга какой-нибудь дурацкой шуткой вроде: «Скажи спасибо, что в наши дни ни медведи, ни охотники тут больше не водятся, впрочем, как и святые». Мы идем налегке той же дорогой, которую монахи проходили с грузом камней за плечами. И этой дороге нет конца.

– Господи, а обратно-то как? – восклицает Мэдж.

Похоже, об этом она подумала впервые.

– Без паники, – говорит Нейл, вытирая пот со лба. – Мы почти у цели.

О, счастье! Мы ступаем на лестницу, у которой имеется ограждение – настоящая крепкая каменная стена. Не сговариваясь, опускаемся на ступеньки и некоторое время молча переводим дыхание, поглядывая по сторонам с победным видом альпинистов, совершивших восхождение на Чогори[37]. Хотя в нашем случае это не восхождение, а нисхождение. Тень от вершины спасает нас от солнечного удара, несколько глотков воды возвращают утраченный оптимизм.

– Уф! – выдохнула Мэдж, массируя усталые икры. – Поверить не могу, что я это сделала.

– Взгляни, – Нейл указал на склон соседней горы. – Видишь в скалах пещеры? Это монашеские кельи. К ним ведет тропа, такая узкая, что монахи, ступив с моста на склон, дальше были вынуждены передвигаться ползком. Да-да, на четвереньках.

– С камнями? – осведомился Том.

– Не думаю. Хотя все может быть.

– Ну ладно. – Том встал. Потянулся, поиграв бицепсами. – Ты привел нас сюда, в это живописное место, где нет ни одной живой души. Что дальше?

Он нервничал. Он находился в таком напряжении, что ему хватило бы одной искры, чтобы взорваться.

– Томми, – начала Мэдж.

Но он молча сжал ей плечо, продолжая в упор смотреть на Нейла.

– А ты чего хочешь, Том? – тихо спросил тот.

– Я тебя сюда не звал.

– И я тебя не звал. Вы сами решили пройтись вместе с нами до пещеры Иоанна Отшельника.

Мэдж посмотрела на меня большими испуганными глазами:

– Элен, что происходит? Я не хочу неприятностей.

Я успокаивающе улыбнулась.

– Ты здесь ни при чем, – сказал Том, по-прежнему крепко сжимая ее плечо. – Это только между нами. Не обращай внимания.

Окончательно напуганная, она вскочила со своего места.

– Том! – В ее голосе зазвенели истерические нотки. – Мы сейчас же идем назад.

– Опомнись, детка. – Он наконец посмотрел ей в лицо. – Никто, кроме тебя, не психует.

Он сказал правду. Мы с Нейлом спокойно сидели на ступенях. Я – потому, что не видела смысла в собственном вмешательстве; он – потому, что считал, что время еще не пришло.

– Тогда объясните мне, что происходит, – потребовала Мэдж. – В конце концов, я пришла сюда вместе с вами и хочу уйти отсюда живой и невредимой.

– Так и будет, – подал голос Нейл.

– Да? А почему же вы… почему…

– Почему мы – что?

– Не знаю. – Она прикусила губу. Опять посмотрела на меня. – Элен, скажи мне, что все в порядке.

– Я тебе говорю: все в порядке, – заверил ее отважный Том. – К тому же ты со мной. Что может случиться, когда ты со мной?

– Действительно, – фыркнул Нейл. – Не думаешь же ты, что такому доходяге, как я, под силу разложить такого молодца, как Том.

– Эй, – окликнул Том, и его пристальный взгляд заставил Нейла медленно подняться на ноги. – Кончай это дерьмо, ясно? Ты сам нарвался в прошлый раз. Ты знаешь, что ты сделал, не заставляй меня тебе напоминать.

– Это была плохая идея, – признал Нейл. – Но я извинился. Сразу же. Ты не расслышал?