Тени утренней росы

Эта ситуация начала нервировать и меня. Ноздри у Тома раздулись, на щеках обозначились желваки. Мне снова вспомнились его слова: «Ты будешь делать то, что я скажу… вот так-то, ирландская шлюха…» Вспомнился тихий стон, который Нейл тотчас же подавил. А ведь Том – серьезный противник. Даже без Дега и без того, третьего. Не напрасно ли Нейл затеял эту игру?

– Ну так мы тебе ничего и не сделали. Хотя могли бы.

– Втроем-то? – усмехнулся Нейл. – Еще бы.

– Зря не сделали. Надо было. Теперь сам вижу, что надо.

– Да. Но как ты справедливо заметил еще при первой нашей встрече, с тех пор обстоятельства изменились. Согласен?

Слушая их диалог, Мэдж встревоженно переводила взгляд с одного на другого, но больше не выступала. Кажется, до нее наконец дошло.

– Хочешь разобраться со мной? – расправил плечи Том. Скептическая улыбка, горячая кровь. – Давай, я не против. Хоть сейчас.

Пуская дым из ноздрей, Нейл рассматривал его с холодным любопытством.

– Разобраться – значит помахаться? А может, сначала посмотрим пещеру и монастырь?

Том, похоже, растерялся. Он уже настроился на драку. Ему не терпелось расставить все по местам, и он не понимал, почему Нейл, который только что открытым текстом заявил, что хочет того же самого, теперь откладывает дело на неопределенный срок. Я же ни минуты не сомневалась в том, что он так поступит. Изощренное устройство его сознания предполагало именно такой подход.

Пещера Иоанна Отшельника, в отличие от грота Аркудия, узкая, сырая и холодная. Темным тоннелем она уходит в недра горы, и весь дневной свет остается за вашей спиной. Хорошо, если не навсегда. Споткнувшись в кромешной тьме, я хватаюсь за влажную скользкую стену и тут же отдергиваю руку.

– А здесь есть кто-нибудь? – слышится голос Мэдж. – Змеи, например.

– Летучие мыши, – отвечает жестокосердный Нейл.

Взвизгнув, Мэдж натыкается на меня в темноте, ощупью отыскивает мою руку и уже не отпускает.

Идти приходится под горочку, очень медленно и осторожно.

Внезапно впереди вспыхивают и гаснут два маленьких тусклых огонька. Как будто луч света отразился от зеркал. На секунду свисающие сверху сталактиты оказываются подсвечены зеленым, а затем все снова погружается в непроглядную тьму.

– Что это было? – спрашивает Мэдж дрожащим голосом.

Я чувствую, как ее ладонь в моей руке становится влажной от страха. Кожа покрывается мурашками.

– Где? – спрашиваю я с притворным удивлением.

– Там, впереди. Ты разве не видела? Только что. Будто чьи-то глаза… А вдруг там хищный зверь – кошка или шакал? Я читала, на Крите водятся дикие кошки.

Но я знаю, что там нет ни кошки, ни шакала.

– Том, а ты видел?

– Я смотрел в другую сторону, – проворчал замыкающий колонну Том.

– Если бы здесь была дикая кошка, я узнал бы об этом первым, – усмехнулся невидимый во мраке Нейл. И предупредил: – Внимание, я включаю фонарик.

– У тебя есть фонарик? Господи! – возмутилась Мэдж. – Почему же ты сразу его не включил?

– Это было бы ошибкой. Каждый маг должен помнить: главное – привести публику в надлежащее состояние сознания.

– Фигляр, – прошипел Том.

Темноту прорезает белый луч карманного фонарика, и становятся видны высокие своды пещеры, гирлянды сталактитов, черные наплывы на стенах, покатый земляной пол.

– Смотрите сюда.

Луч света выхватывает из чернильной тьмы высокий, от пола до потолка, фигурный столб. Или колонну. Какую-то рукотворную вертикаль, подпирающую свод. Медленно скользит сверху вниз, потом снизу вверх, давая нам разглядеть высеченную в камне гигантскую фигуру человека… фигуру монаха. Руки, молитвенно сложенные на груди. Складки рясы. Худое изможденное лицо с плотно сжатым ртом и прикрытыми веками.

– Это не скульптура, – говорит Нейл, стоя у ног монаха и освещая его фонариком. – Согласно преданию, в момент исхода души преподобного Иоанна из тела сталагмит, находившийся в непосредственной близости от его ложа, сросся со сталактитом, и вместе они образовали человеческую фигуру, которую мы с вами сейчас и видим. Запечатленный лик.

В почтительном молчании мы разглядываем фигуру, как выяснилось, отнюдь не рукотворную. Сталактит и сталагмит, сотворившие чудо в стиле Эль Греко.

– Нужно обладать богатым воображением, чтобы увидеть в этом монаха, – заметил Том с сарказмом. – Воображением ирландца.

– Перестань, – одернула его Мэдж. – Конечно, это монах.

– Да ладно тебе, детка. Среди твоих прабабушек, может, тоже были ирландцы, которые видят фею под каждым кустом?

– Фэйри, – поправил Нейл. – Обитатели волшебных холмов называются фэйри или сиды[38].

– А здесь, на Крите, какая нечисть водилась?

– Известно какая. Куреты[39] и корибанты. Являясь автохтонами[40], они, полагаю, и поныне тут. Желаешь убедиться?

Нейл выключил фонарик, и Мэдж сейчас же запротестовала:

– Элен, скажи ему! Я и так уже вся в мурашках с головы до ног. Пожалуйста, Нейл, не надо никаких фокусов. Давайте уйдем отсюда. Мы уже все посмотрели. Изумительная фигура святого и все такое. Я хочу наружу.