Тени утренней росы

– Следил. И выследил. Но никому не сказал ни словечка. Никому, кроме меня. – Нейл тянется за сигаретой, потом вспоминает, что я просила его не курить в постели, и виновато моргает. – Он преследовал меня с яростью отвергнутого любовника. Дня не проходило без того, чтобы мы не наставили друг другу синяков. Райен, его отец, пробовал выяснить, в чем причина нашей вражды, но мы молчали. И продолжали биться насмерть.

– А Этайн не пробовала поговорить со своим старшим братом?

– Пробовала, невзирая на мои протесты. Джеффри выслушал ее и спросил: «А кто тебе сказал, что мы бьемся из-за тебя?» В тот же день мы сшиблись у нее на глазах, и Джеффри назвал меня ирландским псом. Это прозвучало так… символично, что я не обиделся. Что-то в этом было, только я не сразу понял, что именно. Какой-то сакральный смысл. Тогда Этайн отыскала в отцовской библиотеке книгу ирландских сказаний и несколько дней подряд, прежде чем заняться любовью, зачитывала мне отрывки и целые главы. В основном из сказаний Уладского цикла. Понимаешь, о чем речь?

– Думаю, да. Король Конхобар из Эмайн-Махи[47], воины Красной Ветви… и непобедимый юноша Кухулин[48], сын Дехтире и Суалтайма. Вернее, сын Дехтире и бога Луга, который похитил ее прямо со свадьбы и вернул законному мужу только через год, уже с младенцем.

…и друид Моранн изрек: все уста восхвалят его, возницы и воины, короли и мудрецы сочтут его подвиги, это дитя отомстит за все ваши обиды и завоюет любовь многих…[49]

Раскинувшись на постели, Нейл улыбается уголками рта. Его глаза заволакивает пелена наслаждения, порочного наслаждения, которое доставляет ему воспоминание о нарушенных запретах. Конечно, инцестом в настоящем смысле слова эту связь назвать нельзя. Все же она кузина, а не родная сестра. Однако братца Джеффри это покоробило.

– В следующий раз, когда он заорал на меня: «Вставай и защищайся, ирландский пес!» – я попросил: «Назови меня так еще раз, Джефф». Он не понял. «Назови меня еще раз ирландским псом». Он назвал. Тогда я встал на ноги, вытер кровь с подбородка и накинулся на него, как зверь. И одолел его. Да-да, я одолел своего старшего брата Джеффри.

– Впервые?

– Можно сказать, что да. Джеффри был старше и тяжелее, к тому же занимался в какой-то спортивной секции. Но неожиданно расклад изменился. Неожиданно для него.

– Ты еще дрался с ним?

– Господи, сколько раз.

– И как?

– С переменным успехом. Иногда ему удавалось меня завалить, иной раз мне его. Но я знал, что теперь у меня есть шанс, и это было приятно.

Я не открываю глаз, но точно знаю: вот сейчас он повернулся и посмотрел на меня… сейчас привстал… сейчас навис надо мной, опираясь на руки, склонился низко-низко, так что его длинные волосы упали мне на лицо. Мой сказочный любовник. Мой ирландский пес.

Его ресницы щекочут мне щеки. Золотой крестик прыгает по груди. Подумать только, ведь я не приехала в Превели в тот день, когда он ждал меня там, я приехала спустя четыре дня. Он мог не дождаться. Мог плюнуть и забыть. Или не мог? Кровавые зарубки у него на руке… А я? Что бы стала делать я? Боже…

Во время прогулки по Рефимно он спросил:

– Ты больше не стесняешься появляться со мной на людях?

Я стесняюсь, что могла стесняться этого раньше.

Стук входной двери возвещает о приходе Урании. К этому времени я уже тщательно одета и причесана, осталось только покидать в сумку кое-какие вещички, потому что ночевать я собираюсь в Хора-Сфакион.

Нейл сидит на кухне в джинсах и рубашке нараспашку, курит сигарету и слушает радио. Он выглядит так, как и должен выглядеть человек, несколько минут назад покинувший любовное ложе, и Урания цепенеет в дверях, не умея скрыть смущения. Чисто внешне парень вроде бы в порядке, спокойный и трезвый, но воздух вокруг него дрожит, насыщенный животным электричеством. Сексуальные испарения, поднимающиеся с поверхности его кожи, одурманивают, как пары эфира.

– Йя су, ти канис?[50] – слышу я его низкий голос.

И робкое бормотание Урании:

– Кала, эфхаристо[51].

Солнечный, ослепительный день. Знакомым маршрутом мы едем по Новой национальной дороге строго на юг. Жара уже нешуточная, в машине работает кондиционер.

Конец июня. Народу на пляжах прибавилось, по вечерам на набережной не протолкнуться. С ужасом думаю о том, что будет, когда приедет Ритка. Сколько нам осталось: неделя? две недели? Об этом мы не говорим.

Нейл курит за рулем и рассказывает о любви Кухулина к Фанд, покинутой жене Мананнана Мак Лира. Я бы с большим удовольствием послушала о его любви к девочке Этайн, но у меня нет выбора.