Тени в холодных ивах

Люся Рожкова все утро ждала звонка от Сергея, знала, что он должен был допрашивать Михаила Мезенцева, большого любителя ядов. Работая с документами, она постоянно отвлекалась, делала паузы – то чаю выпьет, то подружке позвонит, пока в кабинете, где она работала еще с другими следователями, никого нет. Конечно, больше, чем допрос Мезенцева, ее интересовало другое: правильно ли она сделала, что постелила Сергею в гостиной? Не перегнула ли она палку, держа его постоянно на расстоянии. Мужчины этого не любят и не ценят. Ждала ли она ночью, что он придет к ней в спальню? Ждала. Надеялась. Хотя, с другой стороны, боялась, просто не знала, как себя вести, чтобы он не подумал о ней дурно.

Люся была современной девушкой, и небольшой опыт в общении с мужчиной у нее был, но все ее малочисленные романы заканчивались разочарованием – никого так и не полюбила, да и ее, похоже, тоже не любили. А что она знала об этой любви? И лишь когда встретила Сергея, сердце ее забилось, мысли понеслись, опережая фантазии, – она сразу же представила себя его женой и даже увидела их совместных детей. И поначалу свою симпатию выражала в шутливой форме, чуть ли не вешаясь ему на шею (при этом зная, что шокирует окружающих), а когда он приближался к ней на опасное расстояние, сразу же отталкивала его от себя, сама уже не зная, как ей поступить и что делать, чтобы и не потерять, и…

Вот так было и этой ночью. Не должна была его пустить к себе ночью, но пустила, а дальше – постелила ему отдельно, в гостиной.

Люся, какая же ты дура! Вот эта мысль за утренним кофе показалась ей единственно верной. Пока завтракали, она все ждала, что он схватит ее, обнимет крепко, поцелует, но он вел себя сдержанно. Пожалуй, даже слишком сдержанно. Может, разочаровался в ней, подумал, что не нравится ей. Или же боялся, что не выдержит, что не совладает со своими мужскими желаниями.

В половине одиннадцатого, так и не дождавшись его звонка, Люся сама направилась к Сергею. Но его кабинет оказался запертым. Если бы он допрашивал Мезенцева, то обязательно пригласил бы ее посмотреть, послушать через теневую комнату. Не пригласить ее он просто не мог. Значит, его отвлекло что-то другое и более важное? Вот интересно что?

Очень хотелось ему позвонить, но, с другой стороны, а он сам-то почему не звонит? Что случилось? Неужели он обиделся на нее? Вроде бы расстались хорошо, нежно… Ей приснилось, что она пригласила его сегодня на ужин или нет? И почему она так нервничает?

В кармашке ее жакета завибрировал телефон. И когда она увидела на дисплее волшебное «Родионов», даже задрожала от радости. Какая же она глупая! Так зависеть от парня, пусть даже пока только эмоционально! Стыд, Люся!

– Привет! Как дела? – спросил он, запыхавшись. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я отложил допрос Мезенцева. Думаю, ты это уже поняла. Тут такое произошло… Короче, если не занята, приезжай на Некрасова, пятнадцатый дом, там, где находятся мастерские художников. Знаешь, где это?

– Да, конечно, знаю. А что там случилось? Убили кого?

– Приезжай, сама все увидишь.

Мастерские художников, в большей своей части уже превращенные в квартиры, располагались на одной из центральных улиц города в большом старинном купеческом доме красного кирпича, который был построен буквой «п». Он образовывал мрачноватый, поросший старыми вишневыми деревьями и густым бурьяном неухоженный двор.

Такси подъехало к арке, ведущей в этот самый двор, где ее и встретил Родионов. Увидев его улыбку, Люся успокоилась. Нет, все в порядке, и он на нее не сердится. Просто у них работа такая ненормальная.

– Пойдем, я покажу тебе кое-что… – Он взял ее за руку и повел за собой мимо двух припаркованных здесь же служебных машин, одна из которых Рожковой была хорошо знакома – на ней, как правило, выезжает на место преступления группа экспертов-криминалистов.

Они нырнули в темный сырой подъезд, вошли в одну из мастерских, огромную, заставленную разным художническим хламом и рядами картин и холстов на подрамниках.

– Не испачкайся, здесь все в масле…

Да и пахло в мастерской маслом или скипидаром, словом, так, как и должно пахнуть в мастерской настоящего художника. Люся крутила головой, рассматривая висящие на стенах большие полотна с пейзажами. Здесь были и гигантские работы, изображающие закаты и рассветы, зеленые лесные поляны с одинокими деревьями, хвойные живописные чащи, зимние деревенские пейзажи, от которых словно потягивало запахом свежего снега и печным дымком.