Тени в холодных ивах

– Валя, когда я буду готова, тогда и расскажу. А теперь бери себя в руки, прими душ и поешь нормально. А на ночь выпьешь молока с медом, чтобы крепко спать и ни о чем таком не думать.

– Мам!

– Главное, что я осталась тогда жива и родила тебя здоровой. Это все, что тебе пока нужно знать. А деньги… И про деньги расскажу позже. Знай – в этой теме тоже нет никакого криминала. Живи спокойно. И повторю в который уже раз – каждый человек имеет право на свою личную правду. Все поняла?

Валя кивнула, подошла к матери и дала себя обнять.

28

После того как та милая девушка-следователь сказала про найденный в мастерской Зимина нож, я успокоилась. Конечно, этот нож и пятна крови на нем еще только предстояло изучить, я не глупая и все прекрасно понимаю, но и в такие дичайшие совпадения я не поверила бы никогда. Там, в квартире Зимина, все сложилось в одну ясную картину преступления: был мотив, был нож со следами крови, спрятанный в масло, что еще нужно? Какой человек, тем более художник, без причины стал бы топить острый кухонный нож в льняном масле (а я была уверена, что это именно льняное масло, потому что и сама покупала его для своей масляной живописи)?

В тот момент, когда я только заподозрила Зимина в убийстве, меня охватили очень странные чувства. Я и возненавидела его, и пожалела. Если бы он не пересекся в жизни с моей сестрой, остался бы жив. И продолжал бы и дальше писать свои прекрасные пейзажи. Да и к Кристине испытывала сложные чувства – мне надо было злиться на нее за то, что она познакомила мою сестру с художником. Но, с другой стороны, она сделала это исключительно для меня!

Оставаться в мастерской Зимина после всего, что там произошло, мне не было уже никакого смысла. Кристина уехала, точнее, убежала, так и не узнав про нож, к вернувшейся домой Валечке. Обыск, как я поняла, уже заканчивался. Татьяне, сестре художника, вызвали «Скорую помощь», и врач сделал успокоительный укол, после чего она прилегла в маленькой темной спаленке покойного брата.

Оставшись одна на кухне и допивая кофе, я вдруг почувствовала необычайное облегчение. Я успокоилась, узнав, кто же убил мою сестру. Расследование подошло к концу. Мне пора было уже возвращаться домой и начинать новую жизнь. И тут я вспомнила про Илью. Да, с таким вот колоссальным опозданием. Он же привез нас с Кристиной к Зимину в мастерскую. И почти сразу же уехал по своим делам. И почему-то до сих пор не позвонил.

Я достала телефон и обнаружила, что он отключен. Он просто разрядился! Ну да, конечно, включив его уже дома, я увидела огромное количество звонков от Ильи. Я позвонила ему, извинилась и рассказала про нож.

– Ну, слава богу! – воскликнул он, и по его тону я поняла, что он не сердится на меня за то, что я пропустила все его звонки. Илья, какой же он хороший! Я поклялась себе больше никогда не заставлять его так переживать. Да, у меня в тот момент было все сложно и запутанно, и он, как мог, старался поддерживать меня, но и у Ильи были серьезные дела, связанные с его возвращением в лицей, следовательно, и мне надо было тоже уделить ему внимание и хотя бы справиться о том, как все сложилось у него в тот день. К счастью, все было хорошо, и он, уставший, собирался забрать меня, чтобы мы с ним вместе поехали к нему в Сосновку. Он заехал ко мне домой, меня там не оказалось, потом отправился к Кристине, там тоже никого не было, значит, она появилась там позже его звонка. И тогда он поехал туда, где и оставил меня. Но и там все работы уже были свернуты, какая-то женщина открыла дверь и сказала: «Таня спит, оставьте все ее уже в покое!»

Он был уже в Сосновке, открывал ворота, когда ему позвонила я.

– Ладно, милая, отдыхай. Я тоже сейчас приму душ и лягу. Очень трудный сегодня выдался день. Но я так рад, что вычислили убийцу! Кто бы мог подумать, что это художник! И ты не знала о том, что твоя сестра встречается с ним? Она что, никогда не ночевала вне дома?

– Она слишком много времени проводила в семье своей подруги Зои, – сказала я. – Это сейчас я понимаю, что она лгала мне. Мне надо было раньше задуматься о том, что она могла делать долгими вечерами или даже ночами в чужой семье? У Зои муж, двое детей… Сама не понимаю, что ей мешало ночевать дома, ведь Зоя живет в соседнем подъезде!

– Получается, что Зоя-то все знала и прикрывала ее?

– Не знаю. Может, и она ничего не знала. А я сейчас позвоню ей!

Это была светлая мысль. Попрощавшись с Ильей и пожелав ему спокойной ночи, я позвонила Зое. Говорить по телефону на такую серьезную тему я не хотела, беседовать у нее дома под детский визг тоже не следовало, поэтому я пригласила ее к себе на чашку чая, заманив обещанием «все рассказать».

И она сразу же пришла. Перешагнув порог нашей квартиры, изменилась в лице и даже зажмурилась. Я поняла, что с ней происходит. Она тоже никак не могла свыкнуться с мыслью, что моей сестры нет в живых.

Мы обнялись. Волосы Зои пахли жареным луком. Или только что приготовила ужин, или семья уже поужинала. А я вырвала ее из теплого гнезда, чтобы потолковать о личной жизни моей покойной сестры.