Тени за холмами

…Надо тоже завести себе блокнот в кожаной обложке. Писать в него: "ААААА!" всякий раз, когда чувствуешь, что задыхаешься. То ли замена боксерской груше, то ли дыхательная гимнастика для скромняшек.

Вообще, я называю такие сумасшедшие периоды своей жизни Эпохой Снежного Кома. По прошествии времени всякий раз выясняется, что это были до пепла интересные и захватывающие дни.

А пока надо воспринимать их философски. Мотать все на ус и копошиться в меру своих способностей, не коря себя в том, что ты не супергероиня, которая всё решает по щелчку.

Может, так оно и надо. Может, щелчок тот сделал бы только хуже. Ведь у доброй судьбы уже есть отличный план… Просто витиеватый.

Пока Кадия одевалась в спортивную форму, я по ее просьбе все-таки поведала о своих сегодняшних приключениях.

— Хм, — сказала Мчащаяся. — Ну, я только такую гипотезу могу выдвинуть: за несколько минут до твоего появления я как раз представляла тебя и наш с тобой диалог. Может, кровушка Рэндома кидает выпившего ее не туда, куда он планирует попасть, а туда, где о нем думают?

Я села на длинную деревянную скамью раздевалки и фыркнула:

— Такой божественный аналог икоты, да?

— Ага. Мальца радикальный.

— И довод в пользу того, что молитвы работают… Во всяком случае, по отношению к телепату-Рэндому.

— Молитвы — это ты загнула, конечно, — Кадия вздохнула. Потом, натягивая мистральную защитную жилетку, усмехнулась: — Интересно, а работники хейлондской гостиницы расскажут Анте Давьеру о твоем визите? Или решат, что служка-мышь головой поехал? И… Чего это Анте вообще о тебе думал, а? — Кад ревниво сощурилась.

Я вполне искренне развела руками.

Подружка упала на скамью рядом со мной и, резко помрачнев, вздохнула:

— Ну, радует одно: если наша теория верна, то ты сможешь меня навещать, когда меня прижмёт.

— В смысле? — не поняла я.

Мчащаяся перевернула левую руку ладонью вверх. Привычной татуировки Стража на ее предплечье не было. Только розоватое, воспаленное пятно.

Я поперхнулась. Потом молча прикрыла рот, смотря на подругу во все глаза.

— Я теперь знаменита, Тинави, — с горькой усмешкой сказала Кадия, — И безработна. И даже бездомна. Леди-из-Чрева, так меня зовут.

— О, прах, — выдохнула я. — Кадия….

— Я сама виновата, — подруга подняла ладонь, останавливая не успевшие сорваться с моих губ сожаления. — Зато теперь мы точно знаем: решения о разжаловании принимаются наверху еще быстрее, чем решения о найме на работу. Не знаю, какая шишка забрела вчера на моё “выступление”, но… Утром я проснулась, собралась и пришла в Военное Ведомство, кляня себя за произошедшее. А там меня уже ждали. Начальники, коллеги, папа, — на этом слове ее голос дрогнул, — И стопка газет.

Кадия вынула из сумки несколько бульварных изданий и, демонстративно помахав ими передо мной, со злостью швырнула в мусорку.

— Короче, не отходя от прилавка меня и санировали. При всех.

— Кад… Почему ты не позвала меня?

— Зачем? Чтобы вместе рыдать? — резко ответила она. Потом предупредила: — Никаких вшивых утешений, если не хочешь ссоры!

Мы помолчали.

— А почему бездомна? — спросила я.

— Отец считает, мне надо на годик уехать. Не мозолить глаза столичной тусовке. Пусть забудут… А там уже можно тихонечко возвращаться и пытаться построить, кхм, карьеру в какой-то области попроще.

— Куда уехать? — глухо спросила я.

— В идеале в Асерин или Иджикаян. Типа в “крутое” место. Чтобы это не выглядело “проигрышем”. Не знаю. Но вещи из поместья я уже забрала. Точнее, мне их выдал наш дворецкий, не успела я дойти домой после этого… — она зло потерла обескураживающе-пустое запястье.

Я сглотнула:

— Слушай. Не гони коней. Поживи у меня. Что-нибудь придумаем.

— Что придумаем? — буркнула подруга. — Я дико облажалась, Тинави. Отец меня просто ненавидит. Он меня чуть не убил сегодня. «Так и знал, что от дочерей одни проблемы» и все такое. Я чувствую себя ничтожеством.

— Хочешь, я с Лиссаем поговорю? Может, при Дворе что-нибудь найдем? Зачем тебе уезжать? Это бред!

— Не надо с Лиссаем, — зло прорычала Кадия. — Я не хочу позориться еще сильнее, пытаясь найти… Протекцию, — выплюнула она.

— Ты так говоришь, будто это что-то плохое, — я свела брови.

— Вообще да, — Кадия зыркнула исподлобья.

Я покачала головой:

— «Да» — если б ты была пустышкой без мозгов. А ты — высококлассный специалист. У тебя прекрасный послужной список. Всё наладится.

— Но я на дне… Один провал перекрывает все предыдущие достижения. Правило карьерной лестницы.

— Так и одно достижение перекрывает провалы — правило общественной памяти, — возразила я. — Давай придумаем тебе подвиг? Если ты хотела стать героиней — сейчас самое время попробовать. Ниже все равно не упадёшь. А так — появишься в газетах уже в ипостаси героини. Так и отмывают репутации, разве нет?

— Чтобы отмыть ЭТО, — подруга пальцем указала на ворох газет у бака, и, редкое для нее дело, воспламенила их заклятьем, — Мне придётся спасти Сайнора, как минимум.

— Не преувеличивай, — я покорно залила горяченькую прессу водой.

— А ты не преуменьшай! — гаркнула Кад и тотчас со стоном опустила лицо на раскрытые ладони.