Тени забытых болот

— Он служил немцам в Минске. Сразу пошел к ним на службу, как только они пришли. Он знал нашу семью, потому что мы жили с ним в одном дворе. Он знал, кто я и что я его знаю. Поэтому я боюсь. Он может меня убить. — Лицо Анны-Ханы вновь скривилось.

Василий не дал разразиться рыданиям.

— Мы этого не допустим, Хана, — твердо сказал капитан.

— Обещаем, — кивнул Николай.

На лице хозяйки появилось слабое подобие улыбки.

— Спасибо, — сказала она.

— Но вы должны рассказать нам все об этом человеке. Чтобы больше он никому не причинил зла. Тем более вам.

— Я расскажу, — охотно согласилась женщина. — Его зовут Герман Александрович Новиков. До войны он работал в минском горисполкоме. Не помню точно кем, но это и не важно. Поговаривали, что он из немецких дворян, но он всячески это отрицал. Хотя, как мне кажется, это было правдой… А потом, когда пришли немцы, — она нервно сглотнула, — он пошел к ним на службу. Я его видела в немецкой форме. А сегодня встретила здесь, в Липене. Он быстро шел по улице мне навстречу. С каким-то злобным выражением лица. И на меня еще так посмотрел… Господи, он узнал меня. — Она все же не выдержала и расплакалась.

Рябцев осторожно погладил ее по плечу.

— Хана, успокойтесь, — ласково произнес он. — Лучше опишите его.

Сорокина вытерла слезы.

— Постарше вас будет. Лет тридцать пять ‒ тридцать семь. Светлые волосы, но не блондин.

— А шрама на руке нет? — Коновалов показал на сгиб кисти. — Вот здесь.

— Шрама? — Женщина задумалась. — Кажется, был. Как после ожога.

Офицеры переглянулись.

— Хана, посидите пока дома и никуда не выходите, — сказал Николай. — Мы обязательно придумаем, как помочь вам. Обещаю, что мы не дадим вас в обиду.

Она кивнула.

— Давайте я провожу вас в комнату, — предложил капитан. — Вам сейчас лучше успокоиться и поспать.

— Только на работу сообщите, пожалуйста, — тихо попросила Хана.

— Обязательно. Где вы работаете?

— На телефонной станции.

Проводив женщину до ее комнаты, Рябцев вернулся на кухню и закурил. Коновалов тоже вытащил папиросу из пачки.

— Ты же не куришь, — удивился Василий.

— Второй раз за полдня это слышу, — усмехнулся Николай и чиркнул спичкой. — Раньше баловался, а сейчас вот…

— Ладно, я понимаю, можешь ничего не объяснять. Коля, это он. Это Пан.

— Я в этом даже не сомневаюсь. Но теперь мы хотя бы знаем его имя.

— Герман Александрович Новиков, — повторил капитан. — Но ехать в Минск все равно придется. Нам нужна его фотография.

— А как же Хана? Мы ведь не можем тут ее одну бросить. Кто знает, не проследил ли этот фашист за ней.

— Да, хорошо, что еще не пристрелил прямо на улице сгоряча. Он ведь со «стволом» был и от нас как раз ушел. Знаешь, тут надо с Шишкиным посоветоваться. Или с Кочетовым. Да и пока планы меняются. В Минск обязательно съездим, но не сейчас.

— Разумно, — согласился майор. — Тогда давай быстро к Шишкину. Надо ему все рассказать.

— А парадный вид? Обед?

— Успеем. Лишь бы эта мразь фашистская за Ханой не проследила. В квартиру он ломиться вряд ли будет, но какой-нибудь другой фокус может выкинуть.

— Так, может, ты сходишь, а я останусь? — предложил Рябцев. — Мало ли что, надо за женщиной приглядеть.

Коновалов помолчал.

— Давай так, — согласился он.

— Заметано. Я пока что-нибудь на обед соображу.

Николай выскочил из дома чуть ли не бегом. Но, к сожалению, Шишкина на месте не оказалось. Максим пояснил, что капитан будет примерно через полчаса. Постояв в раздумьях, майор отправился в комендатуру. Обложенный бумагами и папками, Кочетов сидел на стуле и курил. Перед ним стоял недопитый стакан с крепкий чаем.

— Здравия желаю, товарищ подполковник! — выпалил Коновалов, ворвавшись в кабинет.

— И вам не хворать, юноша, — усмехнулся офицер. — Кажись, стряслось что-то, товарищ майор, раз вы влетаете в кабинет, да еще и без своего сослуживца.

— Мы узнали имя Пана. Настоящее.

— Так-так. — Кочетов прищурился. — Садитесь и рассказывайте. Подробно и по порядку.

Николай сел на стул и сообщил ему все, что узнал от квартирной хозяйки.

— Уже кое-что. — Он одобрительно покачал головой. — Черт, не догадался я сам у Анечки спросить. Но кто ж знал-то, что она с ним до войны в одном дворе жила?

— Вы знали, что она из Минска? — удивился майор.

— Конечно, знал. Знал и то, что она еврейка и по чужим документам живет. Поэтому и отправил вас к ней. Знал, что она надежный человек. Но то, что я сейчас услышал, это, конечно, неожиданный поворот. Хоть и с положительным результатом.

Коновалов молчал, не зная, что еще сказать.

— Значит, Новиков Герман Александрович? — переспросил офицер.

— Да, — ответил Николай. — Все приметы совпали. И те, что полицай Гордеев назвал, и Пинчук, и Хана.

— Отлично. Что думаете делать?

— Съездить в Минск, раздобыть фотографию Новикова и взять его здесь.

— Да, хорошо, — согласился Кочетов. — Так быстрее будет. Ну, и чтобы вам было проще, я позвоню в Минск, вам помогут.