Тени заезжего балагана

Ответ Ясу был полон горечи, и принц вспомнил, что дух говорил о своём друге, который привёл их в балаган. Неужели этого духа уже забрали? Тогда это объясняло бы, почему Ясу почти потерял надежду выбраться отсюда.

Демоны бы побрали этих колдунов! Принцу не хотелось так легко сдаваться, но из создавшегося положения он пока не видел никакого выхода. Спрятанные под колдовским куполом, духи оставались невидимыми и неслышимыми для всех, кто мог случайно пройти мимо шатра с пленниками. А выбраться из клеток самим без вмешательства посторонних невозможно – теперь Тэцудзи осознавал это как никогда ясно…

Накопившаяся усталость и горечь от осознания собственного бессилия разом навалились на принца, и потому он сам не заметил, как провалился в сон. Очнулся он, когда уже наступил вечер – Тэцудзи понял это по тому, что задувавший в шатёр ветер стал гораздо свежее, да и полумрак внутри сделался гуще.

Принц осмотрелся и не увидел внизу перевёрнутой миски, которую уронила Ханако. Выходит, кто-то приходил сюда, пока Тэцудзи спал, и навёл порядок.

Гул доносившихся снаружи голосов с наступлением вечера стал гораздо слышнее. Похоже, представление, о котором говорил Араки, должно было вот-вот начаться.

В дальнем конце шатра тихонько переговаривались между собой духи. Тэцудзи больше не пытался с ними заговорить, да и они молчали – даже Фуюмэ и Ясу. Должно быть, понимали, что вся бравада наследного принца резко улетучилась, разбившись о безысходность их положения…

Откуда-то потянуло аппетитным запахом наваристого домашнего бульона, и желудок принца утробно заурчал. Он уже начал жалеть о том, что перевернул миску с баландой, которую приносила Ханако. Новой еды ему так и не дали: похоже, принца таким образом пытались наказать за попытку к бегству. Хорошо хоть оставшуюся в клетке воду не забрали.

Склонившись над миской, чтобы утолить жажду, Тэцудзи почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Принц скосил глаза в сторону и увидел рядом со своей клеткой здоровенную пузатую лягушку. Откуда она тут взялась? Должно быть, где-то неподалёку водоём – насколько принц помнил повадки лягушек, они никогда не отдалялись от воды слишком далеко.

Лягушка смешно пялилась на принца своими выпуклыми глазками. Глядя на неё в ответ, Тэцудзи вдруг вспомнил, как они с братом ловили лягушек в дворцовом саду. Брату обычно удавалось поймать на пару длиннолапых прыгуний больше, отчего Тэцудзи всегда жутко завидовал ему.

«Никогда не обижайте лягушек, принцы, – говорила им старая нянька, которая прислуживала ещё их матери, императрице Ёмико. – Ведь они посланницы самого Великого Дракона! Они следят за порядком во всём Тейсэне и потом лично докладывают обо всём Владыке…»

Мальчишки и не думали вредить лягушкам – им лишь хотелось посоревноваться в ловкости. Но под строгим взором няньки им приходилось отпускать лягушек обратно в пруд и следить, чтобы ни одна из них не поранилась – иначе не миновать Драконьего гнева!

– Не смотри на меня с таким осуждением, – пробормотал принц, не выдержав пристального взгляда лягушки. – Да, каюсь – в детстве я часто ловил вашего брата. Но ещё ни одна лягушка не пострадала от моей руки – даю тебе слово наследного принца!

Лягушка важно надулась и басовито квакнула. И как прикажете понимать этот ответ? Лягушка приняла извинения Тэцудзи от лица всего своего народа? Или же прокляла его на веки вечные, воспользовавшись властью, дарованной ей Владыкой?

Тэцудзи полностью осознавал всю глупость своего положения. Наследный принц, заточенный в теле мартышки, сидит в клетке и разговаривает с лягушкой. Мог бы он вообразить себе такое ещё неделю назад? Мог ли подумать, что с ним вообще когда-нибудь приключилось бы всё то, что ему довелось пережить за эти несколько дней?

Так отчего бы не попробовать совершить ещё одну глупость? Кто знает, что могло из этого получиться. Одно принц знал наверняка – хуже, чем теперь, ему уже точно не сделается.

– Нянька говорила, что ты – посланница Дракона, – понизив голос, продолжал принц. – Так что, может, отплатишь мне за то, что я с добром относился к твоему народцу? Поможешь выбраться из клетки?

Лягушка молча смотрела на него, словно ожидая чего-то ещё.

– Когда вернусь в столицу, велю построить лягушачье святилище – на самом лучшем месте, какое смогу найти! Там будет большой пруд, который я прикажу заселить лягушками – то-то им будет радость! Даю тебе слово, так всё и будет!