Тени заезжего балагана

– Такое иногда случается, когда молодой колдун опасается собственной силы, – продолжал объяснять Дзиэн. – Особенно если рядом нет наставника, который сумел бы помочь осознать сущность ки и наладить с ней контакт. Даже не зная толком, кто он есть, молодой колдун ощущает потоки силы, но не может дать им названия, и потому, движимый страхом, закрывается от ки – прячет силу как можно глубже, чтобы ей было труднее проявиться. Но сейчас дело в другом. Кто-то почти полностью перекрыл поток твоей силы. Запечатал её настолько крепко, что…

– Она меня чуть не убила, – договорила за него Уми. От слов каннуси у неё внутри словно что-то оборвалось. Неужели ей никогда больше не доведётся увидеть то прекрасное синее свечение, которое несло с собой колдовство? Неужто вода больше никогда не отзовётся на её зов?

Похоже, все эти мысли отразились на её лице, потому как Дзиэн добавил:

– Лишь в очень редких случаях сила может обернуться против самого колдуна и серьёзно навредить ему. То, что произошло с тобой, было скорее предупреждением.

– Но кто мог сделать это? И зачем?

– Этого я не знаю, – покачал головой каннуси. – И ни я, ни Ямада не сможем помочь тебе: снять печать может только тот колдун, который наложил её. Эх, а я-то надеялся, что сегодня нам удастся пробудить твою силу – она очень помогла бы тебе в борьбе с проклятием. Придётся поискать другой путь…

Дзиэн продолжал что-то говорить, но Уми не могла сосредоточиться на его словах. Кто-то знал о том, что в ней может пробудиться сила, и запечатал её. Но кто?

Когда в мыслях промелькнула неприятная догадка, Уми поморщилась. Даже думать не хотелось о том, что кто-то из её ближайшего окружения мог замышлять дурное и желать ей зла.

Но она всё же не смогла удержаться от вопроса:

– Скажите, каннуси, может ли это быть делом рук ёкая?

– Вы подозреваете какого-то конкретного духа? – тут же встрепенулся Ямада.

– Сначала я хочу понять, возможно ли такое в принципе, – стояла на своём Уми, не отрывая пристального взгляда от старика.

После некоторых раздумий, Дзиэн заговорил:

– Думаю, что сильному ёкаю вполне по силам перекрыть поток силы. Особенно у колдуна, чья ки ещё не успела толком проявить себя.

Уми погрузилась в раздумья. Её постоянно окружали духи, но только один из них всегда был рядом, сколько Уми себя помнила. Сильный дух, способный охранять не только целую усадьбу, но и его обитателей.

Если силу Уми действительно запечатала О-Кин, то желала ли она навредить ей или же, наоборот, хотела защитить? Но от чего?

* * *

Дальнейший разговор не клеился: и даже появление Сатору с чаем и закусками не спасло ситуацию. Уми задумчиво жевала, почти не чувствуя вкуса. Даже жареные данго, которые она так любила, на сей раз не вызывали в ней никаких чувств. Слишком много всего навалилось с самого утра: столкновение с водными сущностями, чуть не утопившими её в пруду, известие о смерти дядюшки, которая, с какой стороны ни посмотри, не походила на мирную кончину от сердечного приступа…

А новость о том, что в ней все эти годы дремала запечатанная кем-то колдовская сила, и вовсе не способствовала обретению душевного равновесия.

Ямада и Дзиэн тактично помалкивали, попивая чай. Должно быть, им обоим тоже было о чём поразмыслить, но пока Уми была только рада тому, что можно не пытаться поддерживать застольную беседу.

А когда к ним снова заглянула бабушка Абэ, чтобы узнать, как разместился её новый гость, Уми решила воспользоваться благовидным предлогом и ускользнуть вместе с ней, чтобы отвлечься хоть немного от всего произошедшего в стенах этой комнаты. Но каннуси первым попрощался с Уми – то ли почувствовал её настроение, то ли старику самому хотелось побыть в одиночестве.

Распрощавшись с Дзиэном, женщины вышли в коридор. Однако Ямада не спешил следом: похоже, хотел поговорить о чём-то с каннуси без свидетелей. Или же просто собирался в тишине и спокойствии насладиться чаем.

Решив не дожидаться монаха, Уми и бабушка Абэ потихоньку двинулись в сторону лестницы.

– Не берите денег с почтеннейшего, – начала Уми, когда они отошли от комнаты на достаточное расстояние, чтобы слова точно не достигли ушей Ямады и Дзиэна. – Все расходы по его содержанию я хотела бы взять на себя.

За время работы в игорном доме Уми удалось накопить довольно приличную сумму. Что-то она тратила на бытовые мелочи, ради которых не хотелось беспокоить отца: ни к чему Итиро Хаяси было знать, что его дочери потребовался новый пояс или шпилька. И теперь часть накоплений можно было потратить на благое дело, не прибегая к помощи отца.

– Да ну что ты, – отмахнулась старушка. – Я бы и так не стала брать с него ни сэна. Бедный каннуси, только милостью Владыки он остался жив! Как подумаю, что могло с ним случиться, останься он в святилище, и у меня аж сердце замирает от ужаса!

Они спустились в харчевню, и бабушка Абэ поморщилась, когда по улице, в опасной близости от входа и статуи пузатого тануки, пронеслись трое полицейских.