Тени заезжего балагана

Тайник располагался за вырезанной из дерева статуей Сэйрю. Охваченный пламенем Дракон, казалось, с немым укором взирал на колдуна, решившегося завладеть Глазом. Но Рюити едва ли видел что-то вокруг себя, кроме чёрной шкатулки безо всякого узора, спрятанной в нише под изваянием Дракона.

Сила, которая всё ещё продолжала накатывать волнами, теперь ощущалась ещё ярче. Ещё громче пела ки, словно звонкий храмовый гонг, и на какой-то миг Рюити даже показалось, что он сумел различить в этом пении слова:

«Услышь… биение сердца… из самых глубин…»

Рюити коснулся крышки. Поднял её.

Стонало вокруг умирающее старое дерево, из которого был построен храм, но Рюити уже ничего не слышал.

Песнь ки умолкла. Сердце Рюити на миг замерло – и ухнуло в пропасть.

Шкатулка из тайника была пуста.

Глава 18. Уми

С причала они сразу направились в «Толстого тануки». Если Дзиэн где-то и мог чувствовать себя в безопасности, то только под защитой якудза. При харчевне и игорном доме постоянно дежурили братья из клана Аосаки, так что колдун-отступник, каким бы хитрым и изворотливым он ни был, вряд ли сможет добраться до старика так просто.

Всю дорогу Уми с тревогой поглядывала на каннуси, но старик казался спокойнее, чем того требовала ситуация. Неужели надеялся, что отступнику не удастся отыскать Глаз Дракона? Или хитрый старик уже успел куда-то перепрятать древнее сокровище? Уми склонна была ставить на второе. Если бы Дзиэн и впрямь волновался за сохранность Глаза, то вряд ли его удалось уговорить спрятаться в «Тануки» и не показываться у сгоревшего святилища Луноликой Радуги.

Бабушка Абэ встретила их с широкой и радостной улыбкой. Однако стоило ей услышать о несчастье, постигшем каннуси Дзиэна, как лицо старушки тут же помрачнело.

– Надеюсь, на негодяя, который повадился жечь святилища, скоро обрушится заслуженная кара, – с неодобрением качала она головой. – Гневить предков и самого Великого Дракона перед Обоном – это ж надо!

Среди горожан и впрямь прошла молва, что поджигателя святилищ со дня на день покарает сам Сэйрю, сонм ками и почтенные предки, чьи силы перед Обоном, Днём поминовения усопших, значительно возрастают. Похоже, бабушка Абэ тоже верила в эти толки. Но Уми сомневалась в том, что колдун-отступник прекратит поиски Глаза, даже если на него ополчатся все ками и души предков вместе взятые.

Должно быть, ради силы, заключённой в Глазе Дракона, этот человек был готов на всё…

По счастью, на втором этаже харчевни нашлась одна свободная комната, где мог разместиться Дзиэн. Оставив Сатору приглядывать за посетителями, бабушка Абэ вызвалась проводить каннуси наверх. Уми и Ямада последовали за ними.

– Вот, с одной стороны, мне грустно, что ты теперь реже к нам заглядываешь, – обратилась старушка к Уми, пока они поднимались по лестнице. – Но всё же я рада, что ты больше не работаешь в игорном доме. Плохое это занятие для молодой девицы – пусть и бойкой, как ты. Да и жениха там хорошего не сыщешь…

Уми усмехнулась. Она хотела было сказать бабушке Абэ, что та несколько заблуждается, ведь к ней вчера посватался Ёсио. Но старушка к тому моменту уже отвлеклась и объясняла Дзиэну, где на внутреннем дворе находится баня и куда лучше вешать одежду, чтобы она быстрее просохла.

Что ж, скоро новость о её свадьбе ни для кого в Ганрю не будет секретом. То-то бабушка Абэ обрадуется: она всегда переживала за Уми, как за свою родную кровь…

– У нас тут всё прилично, так что за сохранность вещей можете не переживать, почтеннейший, – тем временем бодро трещала бабушка Абэ. Дзиэну пришлось снять свою чёрную «журавлиную» шапочку, чтобы та ненароком не задела светильники, висевшие под низеньким потолком коридора, и только теперь Уми заметила, что голова старика совершенно лысая.

Комната, в которую бабушка Абэ собиралась поселить Дзиэна, была совсем небольшой, но опрятной и чисто прибранной: старушка всегда следила за порядком.

– Я бы и рада предоставить вам комнату побольше, почтеннейший, но пока это лучшее, что «Тануки» может предложить, – запричитала бабушка Абэ, на что Дзиэн заверил её, что его всё устраивает.

– К тому же это лишь на время, – добавил старик со слабой улыбкой.

Уми с беспокойством покосилась на каннуси. Как долго ему удастся скрываться здесь от глаз отступника? Что с ним станет, если враг всё-таки доберётся до него? Размышлять о подобном исходе совершенно не хотелось, и Уми помотала головой, пытаясь отогнать от себя все дурные мысли, неотступно лезущие в голову.

Устроив нового гостя, бабушка Абэ сказала, что скоро пришлёт кого-нибудь с чаем и закусками, а сама откланялась и скрылась в коридоре. Старик с тяжёлым вздохом опустился на татами и положил свой посох рядом. Уми и Ямада сели напротив него. Спина монаха была прямой и напряжённой, словно он проглотил бамбуковый шест.

– И что теперь? – не выдержала Уми, когда поняла, что никто из мужчин не собирается начинать разговор. – Раз святилище Луноликой Радуги сгорело, значит ли это, что отступник отыскал Глаз?