Тени заезжего балагана

– Мне же это не мерещится? – благоговейно прошептала она, и в этот миг Горо почувствовал необычайное волнение сердца, какого не испытывал уже очень давно.

Пляска колдовского огня в глазах Уми напоминала полёт светлячков безлунной летней ночью. Бабушка Рэйко любила смотреть на них, и Горо часто ходил к пруду вместе с ней. Зрелище было и впрямь завораживающим: над тёмной гладью воды словно разворачивалось драгоценное полотно, унизанное блестящими жемчужинами, каждая из которых испускала мягкое тёплое свечение.

Когда Горо впервые увидел полёт светлячков, на глазах у него выступили слёзы. Он о многом размышлял, пока следил за мерным танцем насекомых, но теперь уж не вспомнить было, что в ту пору занимало его мысли. В памяти осталось лишь тепло, разливающееся в груди, да быстро катившаяся по щеке слезинка.

И теперь, когда он глядел на отблески колдовского пламени, танцующие в глазах Уми Хаяси, это позабытое чувство накатило с новой силой. А она всё смотрела и смотрела на него, ожидая ответа, и Горо с трудом кивнул: побоялся, что дрожь в голосе выдаст его с головой…

«Ты не хуже меня понимаешь, как важен для колдуна хороший наставник, – припомнил Горо недавние слова каннуси Дзиэна, произнесённые, когда они остались один на один. – Насколько я могу судить, кроме тебя в окружении Уми нет никого, кто мог бы претендовать на эту роль».

«А как же вы?» – воскликнул Горо.

«Моё время уже прошло, – тихонько усмехнулся Дзиэн. – А вот ты ещё достаточно молод и полон сил…»

Вот только, с горечью подумал тогда Горо, обучение колдовству нельзя завершить ни за неделю, ни за месяц. Уми Хаяси могут потребоваться годы, чтобы познать силу и научиться управлять ею. Но у них попросту нет столько времени. Люди, жившие с Горо бок о бок в Сёбара, умерли, попав под воздействие его проклятия, – и никто не сумел помочь им. Он не желал для Уми такой же судьбы. Когда всё закончится, Горо отправится к Ямамбе, а Уми останется в Ганрю – быть может, к тому времени найдётся человек, который сумеет помочь ей. И он наверняка окажется лучше проклятого монаха.

Горо так ничего и не ответил Дзиэну. Не сумел собраться с духом и признаться, что проклят и не имеет права отнимать ещё чью-то жизнь, когда на его руках и без того столько крови ни в чём не повинных людей…

Дух тем временем нетерпеливо притоптывал лапой, переводя полный раздражения взгляд то на Уми, всё ещё разглядывающую себя в зеркале, то на Горо, которому стоило немалого труда смотреть куда угодно, лишь бы не на свою спутницу.

– Ну что, может, хватит с вас? – не выдержал ёкай. Он подскочил было к Уми и подпрыгнул, желая вырвать из её рук зеркало, но девушка оказалась проворнее. Она отступила на пару шагов и прижала зеркало к себе. Прекрасное свечение в её глазах угасло не до конца, вспыхивая то и дело, словно грани тёмного минерала, на которых плясали солнечные лучи.

– Эй, мы так не договаривались! – Ёкай ощерил острые зубки. – Отдавай зеркало!

Он снова двинулся на Уми, но между ним и вожделенной добычей вырос Горо.

– Не торопись так, – начал он. – Расскажи прежде, для чего тебе это зеркало и как ты о нём узнал. Только не говори, что эта вещица принадлежит тебе, – ни за что не поверю, что тебе под силу с ней управиться.

Видя, что мимо Горо ему никак не пройти, дух сплюнул себе под ноги и, не обращая внимания на гневное шипение Уми, процедил:

– Ты прав, вонючий монах, это не моё зеркало, и моим оно никогда не было – слишком большая честь для простого ёкая вроде меня владеть Кёсин, зерцалом истины!

Обидные слова духа нисколько не задели Горо. За несколько лет жизни в миру он и не такого о себе наслушался.

Пока дух не ляпнул ещё чего-нибудь неприятного, в разговор поспешила вмешаться Уми.

– Значит, это зеркало показывает истинное лицо того, кто смотрится в него?

– Да, хотя сам я ни за что не решился бы заглянуть в него, – с неохотой протянул ёкай, не сводя жадного взгляда с зеркала, которое Уми всё ещё держала в руках. – Я служу роду Содзёбо, и господин велел мне разыскать и принести Кёсин. Долгие годы оно находилось среди людей: один из князей давно угасшего рода подарил зеркало кому-то из ваших правителей. Теперь настало время вернуть его.

– Ничего не понимаю, – нахмурилась Уми. – Сначала ты говорил, что это зеркало было даровано людям, а теперь требуешь его назад?