Тени заезжего балагана

В коридоре царил полумрак: источником света служило единственное оконце в дальнем его конце. Духа здесь не было – теперь Горо чувствовал, что биение силы исходило из комнаты напротив. Когда они только подходили к спальне покойного в сопровождении служанки, Горо не обратил внимания на эту дверь. Тягостная тишина особняка давила на него, и он прикладывал большие усилия, чтобы сосредоточиться на молитве и помочь душе покойного отыскать дорогу в Страну Корней.

Горо покосился на Уми. Ему было неловко заглядывать в те комнаты, куда его не приглашали. Но и отпускать подозрительно ведущего себя духа просто так он не намеревался.

– Кабинет, – чуть слышно выдохнула Уми, а затем добавила, нахмурившись: – Всё случилось именно там…

Она оборвала себя на полуслове и затихла, но Горо понял, что тело градоправителя нашли в этой комнате.

Взгляд Уми потемнел и преисполнился решимости – лишь теперь до Горо дошло, что она намеревалась зайти в эту комнату с самого начала. Но что она надеялась отыскать там? Если бы градоправителя убило колдовство, Горо почувствовал бы его остаточные следы уже у тела покойного. Злая магия, способная отнимать жизнь, ощущается сильнее и ярче прочего колдовства. Кто бы ни напал на господина Окумуру и его слугу, которому вырвали сердце, это был не колдун.

Или же он не прибегал к помощи магии.

Горо протянул руку к двери, и, дождавшись одобрительного кивка Уми, распахнул её.

Кабинет оказался гораздо просторнее спальни градоправителя. Должно быть, некогда в нём царил строгий порядок: обитые тёмным деревом стены и массивный письменный стол на высоких ножках наводили на мысль о том, что градоправитель при всей своей любви к показной глэндрийской роскоши работать предпочитал в более сдержанной обстановке.

Теперь же по кабинету будто пронёсся безжалостный вихрь. Дорогой хамаадский ковёр был завален книгами и усыпан битым стеклом: должно быть, на полках стояли хрупкие вазы или статуэтки, встретившие свой бесславный конец. Опустевшие стеллажи с немым недоумением взирали на учинённый разгром, но ничего не могли с этим поделать.

Сам же виновник беспорядка отыскался возле письменного стола. Это и впрямь оказался дух. Он почти полностью залез в выдвижной ящик в самом низу стола и теперь ковырялся в его глубине – снаружи остались только обутые в деревянные сандалии лапки да лысый крысиный хвост, нетерпеливо подёргивавшийся из стороны в сторону. Ёкай был так увлечён поисками, что и не заметил, как Горо и Уми вплотную подошли к нему.

– Нашёл! – возвестил дух и принялся выбираться обратно.

Но долго его радости продлиться было не суждено. Окинув взглядом учинённый духом разгром, Уми так крепко стиснула челюсти, что сквозь кожу проступили желваки. А затем быстро, как затаившаяся в траве змея, схватила ёкая за ворот кимоно и вытащила из ящика.

– Кто ты такой и что тут забыл? – не скрывая презрения, процедила она.

Не ожидавший появления людей ёкай поначалу глупо пялился то на Уми, то на Горо, прижимая в груди округлый плоский свёрток. А потом резко дёрнулся – Уми не сумела удержать его, – и бросился бежать в сторону двери, не выпуская свёрток из лап.

– А ну стоять, ворюга! – прорычала Уми. Она дёрнулась было за ним, но Горо оказался быстрее. За несколько широких шагов он преодолел отделявшее от беглеца расстояние и ухватил его за шкирку.

На сей раз, как бы ёкай ни шипел и ни бился, вырваться из хватки Горо ему не удалось. К тому времени их нагнала Уми и вырвала из лап духа свёрток.

– Нет, отдай! Это моё, моё! – заверещал дух и завертелся в хватке Горо ещё пуще, пытаясь сбежать.

Но Уми, не обращая на вопли ни малейшего внимания, принялась разворачивать свёрток.

– Твоё или не твоё, но оно лежало в дядюшкином столе, – веско заявила она. – И никто не давал тебе права врываться сюда и устраивать полный разгром.

– Уж простите, но мне было не до аккуратности, – съязвил дух. – Времени у меня мало, так что давайте мы просто сделаем вид, что не видели друг друга, и разойдёмся мирно, идёт?

Уми лишь улыбнулась ему в ответ, но улыбка эта не предвещала вороватому духу ничего хорошего. Тот, похоже, и сам понял, что договориться с ней не выйдет, и потому обратился к Горо, понизив голос:

– Слушай, громила, отпустил бы ты меня, а? Не очень-то удобно висеть, когда кимоно больно врезается в подмышки… Я не убегу, честное слово! Ну, по крайней мере до тех пор, пока эта ведьма не отдаст то, что забрала.

Последнюю фразу он произнёс почти шёпотом, чтобы стоявшая рядом Уми не услышала его и не разозлилась ещё сильнее. Но она была так увлечена свёртком, что, похоже, пропустила обидные слова мимо ушей.