Тени заезжего балагана

Пока лето да осень, жители Сёбара перебивались, как могли. Горо, самый молодой и сильный из всех оставшихся селян, охотился или рыбачил днями напролёт, а бабушка Рэйко и остальные старики в подлеске собирали ягоды, орехи и коренья. Но с холодами рыба вся залегла на дно, да и зверья в округе становилось всё меньше. Ягоды с орехами постепенно отошли, а кореньев не достать уже было из мёрзлой земли…

Настали голодные дни. Бабушка Рэйко и остальные старики ослабели настолько, что почти перестали вставать. Горо выхаживал их, как мог, но много ли на пустой живот наработаешься? Вот и помирали они один за другим, пока Горо с бабушкой на всю деревню не остались совсем одни.

От голода и тревоги Горо толком не мог спать. И вот как-то раз глубокой ночью услышал он, как бабушка за стеной тихонько с кем-то говорит. Кому принадлежал второй голос, Горо не знал, но человеческого в нём было не больше, чем в бездумных завываниях ветра под козырьком крыши. Голос был странным: то он скатывался до баса, то вдруг становился высоким и капризным, как у избалованной городской кокетки. Мимо Сёбара как-то раз проезжала такая: тонкая бледная рука, чуть приподнявшая шторку в крытой повозке, да звонкий высокий смех, когда мальчишки падали в придорожную пыль – лишь бы разглядеть лицо той, что сидела внутри…

Но какой-либо угрозы или опасности в голосе таинственного пришельца слышно не было, и потому Горо решил до поры не вмешиваться в разговор.

«Пришло твоё время, – сказал ночной гость. – Последние силы отдала ты на то, чтобы сдерживать проклятие, но совсем скоро твоя жизнь угаснет, и оно снова вырвется на свободу».

Бабушка Рэйко тяжело вздохнула.

«Видят ками, я делала для моего Горо всё, что могла, – шептала она, и по её голосу мальчик понял, что бабушка вот-вот заплачет. – Бедный ребёнок ни в чём не виноват – он ведь даже не знает о проклятии!»

Горо замер, прижимая к груди тонкое одеяло, под которым коротал ночи с самого детства. Он уже давно из него вырос, ему приходилось подгибать колени к самому животу, чтобы ноги не мёрзли.

Он не мог взять в толк, о каком проклятии говорила бабушка и как оно было связано с ним, но отчего-то Горо сделалось по-настоящему страшно.

«Ты так и не сказала ему?» – после недолгого молчания снова спросил ночной гость.

«Я не смогла! – В голосе бабушки теперь слышалось отчаяние. – Он вырос таким добрым и славным мальчиком, что у меня просто не хватало духу во всём признаться…»

«Но сказать надо. Если этого не сделаешь ты, то придётся мне».

Тут уж Горо решил, что пора вмешаться. Он выпутался из одеяла, приоткрыл раздвижную дверь и шагнул в комнату.

Бабушка лежала на своём футоне, у почти потухшего очага, а рядом с ней сидела самая страшная и безобразная старуха из всех, что Горо когда-либо доводилось видеть. Волосы у неё так спутались, что стали похожи на птичье гнездо, откуда торчали засохшие листики и прутики. Лохмотья на ней были такими заношенными, что понять, какого они цвета, попросту не представлялось возможным. Длинные жёлтые ногти старухи были прямыми и острыми, как кинжалы, а за полусгнившими губами прятались почерневшие зубы. В довершение всего старуха была ещё и слепой: оба глаза её были подёрнуты бельмами.

Откуда эта чудовищная старуха здесь взялась? И почему они с бабушкой разговаривали как старые подруги?

«А вот и ты», – ухмыльнулась страшная старуха.

Хоть она и была слепой, Горо чувствовал, что каким-то образом сквозь бельма старуха всё равно могла видеть его. И от этого странная пришелица стала казаться мальчику ещё более жуткой.

«Горо, поди сюда».

Бабушка Рэйко протянула бледную руку с выпуклыми синими жилами, и Горо, опустившись рядом, осторожно сжал её хрупкие пальцы.

«Ты слышал наш разговор?» – спросила бабушка.

Увиливать смысла не было, поэтому Горо сразу признался:

«Да, только я ничего не понял…»

«Тут и понимать нечего, – фыркнула старуха. – Ты был проклят ещё в утробе матери – поэтому-то она и не пережила родов».

Она бросила эти слова так легко, словно с подобным знанием можно было в одночасье примириться. Горо замер. Выходит, его мать не была слаба здоровьем, как он всегда полагал. За её смертью стоял тот, кто наслал проклятие. Быть может, и отец не просто сгинул в горах, как ему постоянно твердили? Вдруг его убили?..

Руки Горо задрожали, и бабушка крепче сжала его пальцы в своей шершавой и загрубевшей ладони.

«Но проклятье можно сдержать, – слабо улыбнулась она. – Что я и делала все эти годы».

«Да, пока твоя сила не начала иссякать, – скривилась старуха, отчего лицо её стало напоминать вырезанную из дерева маску. – Твой мальчишка чуть не погубил целую деревню! Тем, кто успел вовремя слинять отсюда, считай, крупно повезло…»

«С чего вы решили, что во всём виноват именно я?» – Горо не хотелось лишний раз даже смотреть на старуху, сидевшую прямо напротив, но его задевало каждое слово старой ведьмы.

Словно почуяв страх мальчика, старуха наклонилась вперёд и уставилась на него своими бельмами.