Тени заезжего балагана

«Где бы ты ни оказался, везде будешь нести за собой смерть, – в голосе старухи зазвенела сталь. – Тяжёлая предстоит тебе жизнь, парень, ведь нигде тебе не удастся обрести покоя. Люди будут чуять, что ты бедовый, и станут сторониться».

«Но кто проклял меня? И за что? Я ведь никому ничего плохого не сделал…»

«Ты – нет, а вот кто-то из твоих предков – да. – Кошмарное лицо старухи было так близко, что Горо мог разглядеть каждую морщинку на её посеревшей и безжизненной коже. – И даже не спрашивай меня, кто именно виноват, – не знаю я этого и знать не хочу. Чем меньше соприкасаешься с такими проклятиями, тем лучше».

«Но ведь ты можешь помочь ему? Облегчить жизнь хотя бы немного? – снова заговорила бабушка Рэйко. Голос её стал совсем тихим и слабым. – Ты всегда была сильнее меня. Поэтому прошу, помоги Горо!»

Старуха в ответ поморщилась, обнажив почерневшие зубы.

«Знаешь ведь, что я не могу отказать умирающему в последней просьбе…»

Горо перевёл на бабушку полные слёз глаза.

«Умирающую? Но… Как же так? Неужели тебе ничем нельзя помочь?»

Бабушка Рэйко ласково погладила его по руке.

«В моём возрасте смерть поджидают со дня на день, как давно припозднившегося гостя. Однажды ты поймёшь, Горо. А пока пообещай, что во всём будешь слушаться Ямамбу. Это она когда-то научила меня всему, что я знаю…»

Старуха, оказавшаяся могущественной горной ведьмой, сдержала своё слово. Она и впрямь сделала для Горо всё, что могла: пристроила в обитель – и откуда только ведьма знала светлейшего Гёки? – и дала амулет, который собственноручно вырезала из железного корня. Подвешенный на волос ведьмы, он сдерживал проклятую силу, запертую в теле Горо.

Но со временем защитные свойства амулета оскудевали. Когда он начинал чернеть, словно покрывался слоем сажи, Горо знал: скоро ему придётся снова отправляться в горы, в логово Ямамбы. Только ведьма могла сделать новый амулет. Только с ним Горо мог вернуться обратно к людям, а не скитаться по лесам, словно дикий и неприкаянный зверь.

О природе своего проклятия он не знал, и даже Ямамба и учитель Гёки не сумели помочь разгадать эту зловещую тайну. За годы наблюдений за собой Горо удалось выяснить прискорбно мало. После захода солнца тень его могла изменяться, словно принадлежала больше не человеку, но какой-то безвестной крылатой твари. Со временем Горо научился скрывать эту тень от глаз окружающих при помощи простенького колдовства. Лишь в моменты сильных душевных переживаний, когда воля Горо слабела, изменённая тень снова являла себя.

Но самым страшным проявлением проклятия была смерть. Если благость, царившая в обители, ещё хоть как-то могла сдерживать его злую силу, то после того, как скончался учитель и Горо изгнали в мир, проклятие снова взяло своё. За неделю, пока Горо добирался до логова Ямамбы, погибло множество ни в чём не повинных обитателей леса. Снимаясь с очередной стоянки, Горо находил окоченевшие трупики птиц и мелкого зверья, которым не посчастливилось ночевать рядом с ним.

Без защитного амулета Ямамбы окружающие Горо люди гибли бы так же, как и эти несчастные звери. Или как старики в деревне Сёбара. Лишь спустя столько лет Горо с горечью сознавал, что причиной страшного голода, постигшего селян, стал именно он – безродный сирота, проклятую силу которого не смогли сдержать ни колдовские силы бабушки Рэйко, ни её любовь и привязанность к нему…

* * *

Из безрадостных раздумий, навеянных молитвой над телом покойного, Горо вывел грохот, раздавшийся откуда-то со стороны коридора. Похоже, кто-то опрокинул тяжёлый деревянный комод – вроде того, что стоял в покоях градоправителя.

Сидевшая на краешке постели Уми тоже встрепенулась.

– Что это было? – в её слегка охрипшем голосе ощущалась явная тревога.

– Не знаю, – ответил Горо, покрепче перехватив посох в руке.

В обители их учили управлять собственным потоком силы, и потому при должном усердии и сноровке можно было ощутить слабые отголоски чужой ки. Горо мысленно потянулся к своему внутреннему огню, и стихия радостно подалась ему навстречу.

Биение чьей-то чужеродной силы Горо почувствовал сразу. В том, кто производил странный шум, ки текла медленно, как ленивые воды реки в жаркий летний день. Должно быть, в особняк градоправителя пробрался дух, который, почувствовав гибель хозяина этого места, решил навести тут свои порядки.

Из-за двери снова грохотнуло, но на сей раз звук показался Горо более приглушённым, словно отдалялся. Не стоило выпускать духа из виду, пока не станет ясно, представляет он угрозу для находящихся в особняке людей или нет.

– Это ёкай. Пойду проверю, – коротко проговорил Горо, направляясь к двери.

Но не успел он повернуть ручку, как позади по полу застучали деревянные сандалии – похоже, Уми не собиралась отсиживаться в стороне. Горо не стал настаивать, чтобы она осталась в комнате: явной угрозы от ёкая пока не исходило, а помощь ещё одного человека, способного видеть духов, могла оказаться полезной.