Тени заезжего балагана

Араки скривился, словно его вдруг одолела скука. Тэцудзи заметил, что выражения лица этого человека менялись слишком быстро – словно Араки был актёром, который репетировал своё очередное выступление перед публикой и не мог определиться, какая же личина больше ему подойдёт для следующего выхода на сцену.

«Или же он совсем псих», – мрачно добавил про себя принц. Такой вариант тоже исключать было нельзя: не станет законопослушный житель империи врываться в покои наследного принца и подвергать его ужасному заклятию.

Раз этот Араки был колдуном, выходит, он и ему подобные и впрямь решили организовать заговор против правления новой династии Тайга? С тех пор, как мятеж клана Мейга был подавлен, все колдуны оказались вне закона – кроме тех, кто носил звание каннуси и служил Великому Дракону. Да и среди священников, если слухи не врали, тех, кто мог обращаться к магии, с каждым годом оставалось всё меньше.

Но кто-то из колдунов, выходит, всё-таки затаил на императора злобу, раз Араки и его приспешники решили поквитаться с императором за то, что он заклеймил их преступниками. Тайная полиция появилась не на пустом месте: поначалу они отлавливали всех недобитков клана Мейга, а потом взялись и за колдунов, которые в своё время в большом количестве примкнули к мятежникам.

У Тэцудзи сжалось сердце. Если дела и впрямь обстояли так, как он предполагал, то выбраться из этой передряги живым ему вряд ли удастся. Колдуны наверняка похитили его, чтобы в их руках оказался рычаг давления на императора…

Вот только этим идиотам невдомёк, что отец палец о палец не ударит ради того, чтобы вытащить своего непутёвого сына. Был бы на его месте Такаси, император бросился бы в любое пекло, лишь бы вызволить своего любимца. Но брата уже давно не было в живых, и год от года отношения между отцом и Тэцудзи становились всё холоднее…

Голос Араки вывел принца из раздумий:

– Ладно, некогда мне тут с тобой прохлаждаться. Меня ждут дела, которые не требуют отлагательств.

Он выпрямился и сделал было шаг в сторону выхода из шатра, но в последний момент обернулся, словно вспомнив что-то.

– Сегодня у нас большое представление, поэтому кричи-не кричи, никто тебя не услышит, – добавил Араки, и губы его искривила усмешка. – А надумаешь ещё раз попытать счастья и сбежать – я посажу тебя на цепь.

В подтверждение своих слов Араки и впрямь звякнул цепью, которая была обвязана вокруг талии, – раньше она была скрыта в складках пояса, и потому Тэцудзи её не заметил.

– Только учти, цепь эта непростая, – улыбка тут же исчезла с лица Араки, и тон его стал более вкрадчивым, более угрожающим. – Она будет забирать твои силы и оставлять ровно столько, чтобы ты не отошёл в Страну Корней. Так что советую тебе хорошенько подумать, прежде чем ты решишься на новую глупость.

С этими словами Рюити Араки удалился восвояси, а принцу только и оставалось, что скрипеть зубами от бессильной злости.

– Я тебя достану, гад! – приговаривал принц, в красках представляя, как, приняв свой человеческий облик, свернёт Араки шею. – Клянусь доблестью Дракона, я до тебя доберусь, вот увидишь!

Он никому не позволит безнаказанно себя унижать. Никому и никогда.

– Так ты что, и впрямь наследный принц? – тихо спросил Ясу, когда шаги колдуна затихли снаружи.

Ёкай снова подобрался поближе к прутьям: лик его волчьей маски чуждо мерцал в полумраке шатра.

Тэцудзи лишь кивнул в ответ: на разговоры сил больше не осталось. Он ослаб и был голоден, его мучили жажда и боль в раненой лапе. Он боялся за свою жизнь и за всё то, что его отец строил в течение стольких лет. Тайга-но Ёмэй вложил много сил в процветание империи и налаживание добрососедских отношений с Глэндри и Хьордландом. И теперь какие-то колдуны собирались снова попрать всё то, за что сражались защитники столицы почти четверть века назад. Уничтожить до основания всё, над чем его отец трудился столько лет…

– Но ведь от тебя совсем не пахнет человеком, – продолжал говорить Ясу. – Ты даже Фуюмэ умудрился ввести в заблуждение – а ведь она дух воздуха, и такие вещи от неё не скроешь.

Смысл сказанного дошёл до Тэцудзи не сразу. Он вдруг вспомнил свою встречу с Оонамадзу и слова, которые исполинский сом сказал ему о чудесных свойствах вод озера Бива. В ту пору Тэцудзи не придал словам Оонамадзу особого значения: он чертовски замёрз и устал. К тому же, все его мысли занимала дорога до Ганрю, которая в ту пору виделась ему долгой и изнурительной.

Но теперь Тэцудзи по-новому взглянул на произошедшее с ним той злополучной ночью во дворце. Раз вода из озера Бива могла снять любое заклятие, но принц отчего-то до сих пор оставался в мартышечьем теле, выходит, никто его не проклинал.

Значит, дело было в чём-то ином… А что, если в него вселился какой-то ёкай? Должно быть, его-то и почуяли пленённые духи, и потому приняли Тэцудзи за своего!

Ясу всё же ждал ответа: принц чувствовал на себе испытующий взгляд духа, – и потому принцу не оставалось ничего другого, кроме как поделиться с ёкай своими опасениями по поводу своей одержимости.