Теодосия и последний фараон

Глава двадцать первая. Обдумывается план спасения

У меня задрожали руки. Змеи Хаоса захватили Гаджи! Но как они вообще узнали о нем?

– Тео! – донесся из-за двери мамин голос. – Кое-кто из нас сильно проголодался. Поторопись.

– Да, мама, – автоматически ответила я. Пока я лихорадочно умывалась и спешно переодевалась в чистое платье, мои мысли разбегались в сотнях самых разных направлений.

Когда я пришла в столовую, мама уже сидела за столом. Увидев меня, она дала знак Хабибе подавать ужин.

– Ты выглядишь такой чистенькой и свежей, моя дорогая, – заметила мама, делая глоток из своего бокала.

– М-мм, да. Очень приятно смыть с себя дневную пыль, – рассеянно ответила я, садясь на свой стул.

Хабиба поставила передо мной и мамой тарелки, а затем вышла из комнаты. Страх за Гаджи так скрутил мне желудок, что в нем совершенно не осталось места для еды. Пожалуй, сейчас я не смогла бы проглотить ни кусочка.

А вот мама сильно проголодалась, она ела быстро, жадно, словно вернувшийся с работы портовый грузчик, смотрела только себе в тарелку, но при этом почти все время бросала короткие фразы, на которые я пыталась отвечать, вставляя в нужных местах нужные реплики. Однако мыслями я была так далеко отсюда, что в конечном итоге ничего у меня из этого не вышло.

– Тео, – сказала наконец мама, причем довольно резко.

– Да?

– Ты опять плохо себя чувствуешь? Ты совсем ничего не съела. И, гляди-ка, у тебя руки дрожат.

Я быстро положила вилку на стол и спрятала свои руки у себя на коленях.

– Руки у меня просто устали, вот и все.

– Но ты вся красная! – воскликнула мама.

Мне нужно было каким-то образом объяснить свое состояние, и, похоже, у меня просто не оставалось другого выбора, как только вновь прикинуться больной.

– Да, пожалуй, мне слегка не по себе, – слабым голосом «призналась» я.

– Ах, Тео, – сказала мама встревоженно и в то же время чуть раздраженно. – Если каждый раз после работы у тебя случается солнечный удар, может быть, тебе лучше вообще не выходить на раскопки? – нахмурилась она. – Ты сегодня шлем с головы не снимала?

Чувствуя себя бессовестной лгуньей, я грустно ответила:

– Нет, мама, не снимала. Мне очень жаль. Наверное, мой организм все еще никак не приспособится к смене климата. Но надеюсь, что хорошенько высплюсь сегодня и завтра утром снова буду как огурчик. – Тут для большей убедительности я изобразила, что зеваю. – Кстати, ты не рассердишься, если я уйду к себе? Очень хочется сегодня лечь пораньше.

– Хорошо, иди, – со вздохом согласилась мама. – Все равно мне нужно будет сейчас заняться своим дневником.

Мы встали из-за стола и вместе вышли из столовой. В коридоре мама повернула к своей комнате, а я в свою комнату пока что не пошла, решив, что, пожалуй, настало самое подходящее время для разговора с Хабибой.

Хабибу я нашла на кухне. Закатав черные рукава по локоть, она мыла тарелки. На кухне было жарко, душно, поэтому та часть лица Хабибы, которая виднелась в прорези ее паранджи, была красной и мокрой от пота. Мне вдруг стало очень жалко Хабибу, но я решительно отбросила это чувство в сторону, потому что на карту сейчас была поставлена, возможно, сама жизнь Гаджи.

– На кого вы работаете, Хабиба? – спросила я.

Она вскользь взглянула на меня и ответила.

– На вашу мать, юная мисс.

– А куда вы постоянно ходите тайком?

Тот кусочек лица Хабибы, который был виден, побледнел, а затем покраснел сильнее, чем прежде.

– Юная мисс сама не знает, о чем говорит, – напряженным тоном сказала Хабиба.

Тут я решила застать ее врасплох и выпалила:

– Что вы сделали с Гаджи?

– С кем?

– С мальчиком, который присматривает за осликами на конюшне. Что вы с ним сделали?

Взгляд Хабибы стал обиженным до крайности, и она сказала:

– Я? Ничего я с ним не сделала. А кто сказал, что я что-то сделала?

– Он пропал, Хабиба, и я подозреваю, что вы рассказали каким-то очень плохим людям, что этот мальчик живет здесь, и они пришли и забрали его.

– Нет! Это неправда! – Взгляд Хабибы стал встревоженным.

– Тогда скажите, куда вы уходите из дома, потому что в противном случае я буду считать, что вы встречаетесь с этими очень плохими людьми.

Мне было неловко и страшно оттого, что сейчас я вела себя с этой женщиной как ворвавшийся в дом громила, но что поделаешь, она была моим единственным ключом к загадке исчезновения Гаджи.

Хабиба взглянула в сторону входной двери.

– Мама ушла в свою комнату, – сказала я. – Она вас не услышит.

– Хорошо, – кивнула Хабиба. – Но у юной мисс есть и свои секреты, не так ли?

– Есть, – согласилась я, – но они никак не связаны с похищением мальчика.

– Мои тоже! Нет, нет. Я не похищала мальчика, как вы думаете. Я просто хожу на собрания, вот и все.

У меня перед глазами мелькнула картинка: я на собрании Тайного ордена Черного Солнца. Брр!

– А что это за собрания? – спросила я.

– Собрания египтян, – спокойно ответила Хабиба. – Собрания, на которых мы просто разговариваем, вот и все, юная мисс. Мы просто разговариваем.

– И о чем же вы говорите? – спросила я.