Теодосия и последний фараон

– А как же Гаджи, сэр? Мы должны вернуть его. И не только потому, что кто-то считает его последним фараоном. Прежде всего, он мой друг и не раз спас мне жизнь. – К концу фразы мой голос задрожал, и я закашлялась, чтобы прочистить горло.

– Это самая лучшая и благородная причина, – коротко кивнул майор Гриндл. – Давайте-ка уточним кое-что. – Он перевел взгляд с меня на Сефу и спросил: – А это чудо-юдо так и будет сидеть здесь весь вечер?

– Понятия не имею, сэр, – честно ответила я.

Что же касается Исиды, то она пылко влюбилась в лежавшую на полу кабинета шкуру леопарда. Сейчас она сидела возле головы шкуры и, нежно глядя ей в стеклянные глаза, самозабвенно мурлыкала.

Майор что-то пробурчал насчет бродячего зоопарка, потом поднялся на ноги и направился к своим полкам. Сефу перепрыгнул на верхнюю полку и уселся над самой головой майора.

Не обращая внимания на обезьянку, майор начал перебирать лежавшие на нижней полке предметы.

– Кто-нибудь из Змей Хаоса видел эту табличку раньше, не знаете? – спросил он.

– Нет, не видел, сэр.

– Отлично. – Он достал с полки старую, ничем не примечательную каменную табличку, медный тигель, большой брикет пчелиного воска и старинный резец (судя по виду, эпохи Древнего Царства). – Думаю, это сгодится. – Майор заметил, какими глазами я смотрю на резец, наклонился ближе ко мне и тихо сказал: – Когда-то он принадлежал Птаху, мисс Трокмортон.

– Как он оказался у вас? – ахнула я. – Разве его место не в хранилище Братства?

– Этот резец был подарен лично мне, на нем не лежит проклятие, он не излучает темную магическую энергию и обладает только созидательной силой.

Ну конечно, ведь Птах был богом-творцом.

– Мисс Трокмортон, – вновь заговорил майор. – Могу я попросить, чтобы вы забрали у вашей обезьянки вон тот тюрбан? Если она наденет его себе на голову, то либо превратится в пепел, либо в нее вселится злой дух. Ни то ни другое нам сегодня вечером не требуется.

– Да, сэр! – Я скакнула вперед и осторожно вытащила потертый желтый тюрбан из цепких лапок Сефу. Но стоило мне положить тюрбан на полку, как Сефу повернулся и схватил маленький бронзовый колокольчик с ручкой из слоновой кости.

– Осторожнее… он мертвого разбудит, мисс Трокмортон.

По тону майора я поняла, что слова «мертвого разбудит» следует понимать буквально, а не в переносном смысле. Я поспешно отодвинула колокольчик подальше и взяла Сефу себе на руки. Он нервно задрожал, но не стал ни нападать на меня, ни вырываться. Более того, прильнул ко мне как маленький ребенок.

Майор Гриндл тем временем возвратился к столу, положил на него взятые с полки вещи, порылся, вытащил чистый лист бумаги и карандаш и спросил, кладя их передо мной:

– Вы могли бы нарисовать, как выглядела та табличка?

– Без проблем. – Я пересадила Сефу себе на левую руку, придвинулась к столу и начала рисовать.

Пока я рисовала, майор перешел к приставленному вдоль стены длинному столу. Исподтишка я наблюдала, как он положил на стол каменную табличку-стелу, придвинул поближе к ней тигель, поставил под ним зажженную свечу, а в сам тигель положил брикет воска.

– Как продвигается ваш набросок, мисс Трокмортон?

Я вздрогнула, покраснела, будто меня застали отлынивающей от работы, и пропищала:

– Почти готово, сэр.

– Прекрасно.

Я быстро закончила рисунок, принесла его майору и сказала:

– Вот, сэр.

Он взглянул на рисунок, и процедил, прищурив глаза:

– Значит, Тот?

– Да, сэр. И Гор. Выглядит так, словно Тот что-то передает Гору, хотя что это за вещь, толком не ясно. А надписи на табличке выполнены не иероглифами, это халдейские глифы.

– Мисс Трокмортон, – укоризненно закатил глаза майор, – неужели вы подумали, что я могу не узнать халдейские символы?

– Простите, сэр.

Нужно заметить, что я быстро перестала смущаться, освоилась и с увлечением наблюдала за работой майора. А посмотреть было на что. Когда весь воск расплавился, майор взял две пары клещей, прихватил ими каменную табличку и опустил ее в воск.

Когда он вытащил табличку из тигля, она оказалась покрыта тонким слоем воска. Майор повторил эту процедуру трижды – теперь слой воска стал довольно толстым.

Когда воск застыл, майор положил табличку на стол, взял резец и начал очень внимательно копировать на воске рисунки и глифы с подлинной Изумрудной таблички.

Я вытянула шею, чтобы лучше видеть. Майор оказался великолепным резчиком, однако такой восковой подделкой вряд ли кого обманешь, по-моему.

– Я еще не закончил, – слегка раздраженным тоном сказал майор.

Он что, читает мои мысли?

– Я понимаю, что еще нет, сэр.

Затем он откупорил небольшой флакон и вытряхнул из него в тигель несколько крупинок какого-то вещества. Мне до смерти хотелось спросить, что это за вещество, но боялась, что майор может прогнать меня прочь, если я напомню ему о своем присутствии.

– Это крупинки песчаника, взятые с внутренних стен гробницы фараона, – сказал майор Гриндл, словно отвечая на мой незаданный вопрос.

– Благодарю вас, сэр. Мне как раз хотелось узнать, что это такое.

– Знаю, – сухо ответил он. – Я чувствую это, можно сказать, слышу вас.