Теодосия и последний фараон

Мне показалось, что Бинг внезапно что-то вспомнил – он остановился и выпустил меня. От неожиданности я шарахнулась назад и едва не упала.

– Я забыл! – воскликнул Бинг. – Я же должен был сказать вам: «Я путешественник, приехавший с Запада».

Это был пароль, который еще в Лондоне сообщил мне Вигмер. Услышав заветную фразу, я немедленно забыла про все свои подозрения и спросила, разглаживая платье:

– Действительно, почему вы сразу не начали с пароля, черт побери?

– Простите, забыл, – виновато улыбнулся Бинг. – Я, честно говоря, новичок.

«Оно и видно», – подумала я.

Бинг двинулся дальше, я пошла следом за ним. Мы прошли через холл к двери, ведущей в другой коридор, а тот, в свою очередь, привел нас к какому-то подобию черной лестницы.

– Куда мы идем? – спросила я.

– Лорд Вигмер хотел, чтобы до отъезда в Луксор вы встретились с одним из руководителей нашей исследовательской группы, – ответил мистер Бинг, останавливаясь перед маленькой дверью. Комната, в которую мы вошли, поначалу показалась мне похожей на кладовку, битком набитую любопытными древнеегипетскими вещицами. Здесь были прислоненные к стенам небольшие обелиски, плинтусы памятников, каменные бюсты, лежали, сложенные стопками, словно тарелки, таблички и стелы. И все это покрывал тонкий слой пыли. Мистер Бинг подошел к установленному возле стены деревянному ящику для мумии, откинул посаженную на петли крышку, и внутри ящика я увидела дверь.

– Очень ловко придумано! – с восторгом сказала я.

– Правда? – просиял мистер Бинг, жестом пропуская меня вперед.

Проход вывел нас к большой винтовой лестнице, уходившей куда-то далеко вниз, в недра музея. Мы стали спускаться по гулким ступеням, и на каждом шагу меня по ноге бил спрятанный в ридикюле золотой Шар Ра. Ступени были крутыми, почти отвесными и, как положено на винтовой лестнице, треугольными. Мы спускались, делая круг за кругом, поэтому к тому времени, когда мы достигли дна, у меня закружилась голова.

– Где мы? – спросила я. Окружавшие меня стены казались мне сложенными из простых тесаных камней, не обшитых деревом и не покрытых штукатуркой.

– Это подземный этаж, вырытый под музеем прямо в земле, – пояснил мистер Бинг. – О нем очень мало кто знает.

Мы подошли к большим двойным стальным дверям, и здесь Бинг нажал кнопку звонка. Раздался громкий щелчок отпертого замка, после чего мистер Бинг толкнул дверь, открыл ее и сказал:

– Она здесь, профессор. Попозже я приду за ней. – Он пропустил меня внутрь, сам остался снаружи и с металлическим лязгом закрыл за мной дверь.

Я оказалась в большой, напоминающей пещеру комнате. Низкий потолок тонул в тени, и я вдруг очень четко представила себе нависшие у меня над головой тонны камня, поверх которых шумят каирские улицы.

В дальнем углу комнаты что-то скрипнуло, и мое сердце тут же зачастило.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? – громко спросила я.

Передо мной в ряд стояли рабочие столы и верстаки, беспорядочно заваленные самыми разными странными вещами – я разглядела среди них большие кубики парафина, крокодильи яйца, ступку с пестиком, длинные связки тростника, листья папируса. Посреди комнаты стоял даже большой аквариум с рыбами – кажется, это были океанические осетры.

Вдоль стен стояло с полдюжины мумий, некоторые из них были частично разбинтованы. Рядом с мумиями располагались винные бочонки, большие кувшины с золотистым медом, глиняные плитки и куски необработанного камня – базальта, гранита и алебастра.

На одном из столов, как игральные карты, были разбросаны тоненькие листики золота и свинца, а рядом с ними на горящей жаровне стоял толстостенный тигель, из которого несло чем-то, напоминающим разогретый асфальт.

– Иду, иду, одну минутку, – послышался голос.

Я обернулась на звук голоса и увидела склонившегося над одним из столов спиной ко мне тощего человека. Он, пожалуй, был даже выше, чем мой папа, и очень сутулый, словно всю жизнь провел в комнате со слишком низким для него потолком. Человек был одет в длинный, ниже колен, белый халат, из-под которого выглядывали клетчатые брюки. Волосы у незнакомца были белыми, редкими и легкими, похожими на зонтики одуванчика, готовые облететь при первом же дуновении ветерка.

– Ну, вот, – сказал человек-одуванчик. – Готово.

Он положил на стол какую-то вещь, с которой работал, и повернул ко мне голову. Я вскрикнула и отшатнулась назад, готовая броситься бежать к двери. Его лицо было наполовину кожаным, наполовину металлическим, с ненормально большими, как бильярдные шары, дико смотревшими на меня глазами.

Глава третья. Профессор Квиллингс, я полагаю?

– Ах, это? Простите! – Он схватил себя за лицо и потянул его вверх. Когда его глаза стали нормальными, я поняла, что это была маска с увеличительными стеклами.

Затем человек-одуванчик встал из-за стола, пригладил свои волосы (безо всякого успеха, могу добавить), поправил съехавший набок оранжевый галстук-бабочку и сказал, глядя на меня:

– Мисс Трокмортон?

– Да, сэр, – ответила я, делая короткий реверанс. – С кем имею честь разговаривать?