Теодосия и последний фараон

– С такой подстраховкой мы легко можем провалить все дело. Я же иду к ним на переговоры вроде как с белым флагом.

Хальфани тяжело вздохнул, а я едва не высунулась вперед сказать ему, что все это пустые хлопоты. Я-то знала, что майор Гриндл по натуре – азартный игрок и большой упрямец. Если уж он принял для себя какое-то решение, его и слоном не свернешь.

В конце концов, было решено, что майор Гриндл пойдет безоружным, взяв с собой шар, чтобы слугам Хаоса сразу стало понятно, какое у него к ним дело. Новые споры развернулись, когда стали решать, как майору нести шар Ра – спрятав его или на виду?

Хальфани был за то, чтобы нести шар на виду. В этом случае любой, увидевший шар, поймет, насколько это ценный артефакт, даже если не будет знать о его магической силе. В свою очередь это должно помочь майору как можно быстрее добраться до руководителей организации слуг Хаоса. Наконец, держа шар на виду, майору будет легче пустить его в дело, если вдруг возникнут непредвиденные обстоятельства.

– Вы знаете правильную комбинацию символов, которые нужно начертить на шаре, чтобы активировать его? – спросила я.

– Наша Рехет не перестает поражать меня глубиной своих познаний, – стрельнул в мою сторону глазами Хальфани.

– Расскажите мне об этом, – попросил майор.

– Есть множество комбинаций символов, с помощью которых можно активировать те или иные свойства шара. Я вам покажу, что нужно сделать, чтобы вызвать направленный взрыв, – Хальфани принялся водить пальцами над шаром, внимательно следя за тем, чтобы случайно не прикоснуться к его поверхности.

Я, насколько могла, вытянулась вперед и затаив дыхание проследила за тем, как Хальфани повторял комбинацию во второй раз.

– Понял, – кивнул головой майор Гриндл.

Он трижды повторил комбинацию, также следя за тем, чтобы не прикоснуться пальцами к шару, а Хальфани наблюдал за ним. Теперь майор Гриндл был готов выступить на задание.

– Мне дадут лошадь? – спросил он.

– Нет, – ответил Хальфани и озорно сверкнул глазами. – У нас есть кое-что получше.

С этими словами он повел майора к одному из дверных проемов на дальней стороне зала. Поскольку никто не запрещал мне идти следом за ними, я, разумеется, пошла.

– Отсюда начинается подземный ход, – сказал Хальфани. – Он ведет к Луксорскому храму и проходит точно под аллеей сфинксов.

– Вот те на! – едва не захлебнулся от восхищения майор Гриндл. – Выходит, вы можете переходить из храма в храм, и ни одна собака вас не приметит?

– Точно так. Ход выведет вас за внешнюю стену Луксорского храма, а оттуда рукой подать до района Черного рынка.

Я собиралась дождаться возвращения майора Гриндла – разве может кто-нибудь уснуть в такую ночь?

Оказалось, может. И не кто-нибудь, а я сама. После долгого перехода через пустыню я совершенно выбилась из сил. Стоило мне раскатать постель и прилечь, сразу же появилась Исида и подкатилась мне под бочок. Чувствуя ее тепло, слыша ее негромкое мурлыканье, я тут же закрыла глаза и уснула как мертвая.

Меня разбудил возбужденный гул голосов. Потом кто-то громко сказал: «Он возвращается!» – и я тут же села, отбросила в сторону упавшую на глаза челку, поморгала, осматриваясь по сторонам. В первую минуту я никак не могла сообразить, где нахожусь. Отблеск факелов на стенах напомнил мне кошмарные сборища рыцарей Тайного ордена Черного Солнца, и я была рада, когда поняла наконец, где я и с кем.

Раздумывая над тем, куда успела подеваться моя кошка, я поднялась на ноги, разгладила на себе платье, и как раз в этот момент в зал широкими шагами вошел майор Гриндл. Ядвига, Румпф, Хальфани и остальные уаджетины сразу окружили майора плотным кольцом, сгорая от нетерпения поскорее услышать, что он скажет.

Я, разумеется, тоже поспешила туда, чтобы не пропустить ни слова.

– Все оказалось в точности так, как докладывали Ядвига и Румпф, – начал майор. – Рынок занимает всю улицу по длине и расходится вширь, прихватывая еще две соседние параллельные улицы. Весь этот район – настоящий муравейник, состоящий из ветхих хибар с обшарпанными фасадами, кишащий людьми с суровыми глазами и не улыбающимися ртами. Трудно сказать, сколько их там. Может быть, сотня, может быть, три сотни.

Хальфани выругался по-арабски. Во всяком случае, я решила, что выругался, потому что, интонация у него была точь-в-точь как у папы, когда он ругается.

– Выходит, мы не сможем пробраться туда незамеченными и освободить мальчика? – спросил он, закончив ругаться.

– Думаю, что нет, – покачал головой майор. – Во всяком случае, не подвергая при этом опасности многих женщин и детей, которые живут в этом районе.

Майор Гриндл выглядел напряженным и угрюмым. Я смотрела на него и не могла отделаться от предчувствия, что это еще далеко не последняя плохая новость, которую мне предстоит сегодня услышать.

– Они согласились на обмен? Позволили вам увидеть мальчика?

Майор Гриндл медленно поднял голову и посмотрел прямо на меня. Мое сердце ушло в пятки. Я затаила дыхание и приготовилась услышать нечто страшное.

– Они не разрешили мне увидеть обоих заложников.

– Обоих? – переспросил Хальфани.