Теория четырех движений и всеобщих судеб. Проспект и анонс открытия

Весталы и весталки повсеместно приравниваются по рангу к магнатам обоих полов; беднейшая из девушек, раз ее избрали весталкой, едет на колеснице, запряженной шестью белыми конями и украшенной драгоценными каменьями из неприкосновенного запаса. Этой молодежи воздают всякого рода почести; они командуют детскими колоннами; и, наконец, эта система соблюдения девственности имеет тенденцию привлекать молодых девушек в общество, а не толкать их на путь уединения. Вместо того чтобы приучать их к роли дурочек, подобно тем напичканным моралью девицам, которые твердят, что они никого не любят и что законом для них является воля отца и матери, в них будут в меру возможного развивать их склонности, и мы увидим, что у весталки будут свои титулованные поклонники, а у вестала точно так же свои титулованные поклонницы.

Эта избранная молодежь пользуется правом участия в промышленных армиях – прелестных собраниях молодежи; там весталы и весталки предаются первой любви. Каждый день армия после работ пирует. Эти пиршества тем великолепнее, что здесь собирается цвет молодежи в смысле красоты и таланта. Эти празднества открывают широкое поле для ухаживаний; претенденты и претендентки следуют за весталами и весталками, которые осуществляют свой выбор в процессе компании. Те из молодых людей, которые желают соединиться с одним возлюбленным или одной возлюбленной, переходят на ступень «дамуазо» и «дамуазель» и включаются в группу постоянства, вторую из девяти любовных групп; другие, те, которым больше по вкусу непостоянство, участвуют в остальных семи группах. Главный результат этих забав заключается в том, что так формируются огромные промышленные армии – без всякого принуждения, без каких бы то ни было хитрых маневров, единственно путем выявления и публичного воздаяния почести той девственности, которую философы стремятся удалить от мира и окружить дуэньями и предрассудками.

Для формирования армии достаточно опубликовать перечень девственных кадрилей, посылаемых в эту армию каждой фалангой: претенденты и претендентки не замедлят последовать в армию за предметом своего обожания; там окончательно выявятся симпатии и будут заключены в тайне союзы, без скандальной публичности, вносимой цивилизованными в церемонию брака, в предвидении которого объявляют на весь город, что в такой-то и такой-то день влюбленный лишит невинности девушку. Надо родиться в Цивилизации, чтобы мириться со зрелищем этих непристойных обычаев, именуемых свадьбой, на которую являются магистрат, священнослужитель, гости и пьяницы всего квартала. По какому поводу? Только потому, что после интриг, после своднических услуг нотариуса и кумушек, люди собираются сковать на всю жизнь цепями два создания, которые, быть может, по истечении одного месяца станут ненавистны друг другу. Что же побуждает устраивать эти свадебные пиршества? Надежда на потомство? Но кто знает – не будет ли женщина бесплодна? Или надежда на супружеское счастье? Но разве можно заранее сказать, что они не возненавидят друг друга год спустя и что их союз не станет несчастьем для обоих? Празднуя свадьбу, с которой связаны столь туманные надежды, семья уподобляется ветренику, который, приобретя лотерейный билет, задал бы соседям пир в надежде на выигрыш; его гости от души посмеются над ним, сказав: «Делит шкуру, не убив медведя». Не уподобляетесь ли и вы этому безумцу, празднуя свадьбу, которая является лотерейным билетом и того меньше, потому что брак может принести много несчастья вместо ожидаемого счастья. Праздновать свадьбу разумно лишь при вступлении в брак с женщиной очень богатой; тогда жених может радоваться; обычно же жена расходует больше, чем она приносит в дом. Если отложить празднование свадьбы на год до момента, когда муж успеет вкусить все хлопоты семейного хозяйства, познакомиться с огромными расходами и с удовольствием быть рано или поздно рогоносцем, в таком случае очень немногие супруги склонны будут праздновать злосчастные узы. Сколько из них уже на следующий день сожалеют о праздновании, смущенные тем, что не нашли желанного.