Теория Фокса

Он молча смотрел на неё, вцепившись в край стола.

— Пока вряд ли. Но рано или поздно будет, — сказала Джулия.

— Когда?

— Может, через год. А может быть, на следующей неделе.

Она на мгновение замолчала.

— И ведь половой отбор дал ей не только пол! Но ещё и рекомбинацию. С ней мутации ускоряются в миллионы раз. Ну, а остальное — уже дело времени.

— Рекомбинация?

— Когда самец и самка Зои встречаются, их коды перемешиваются, почти так же, как перемешивается ДНК. Код, гены отца и матери смешиваются, как в миксере. Когда это происходит, эволюция ускоряется. Появляется разнообразие. Это как копирование книги, где геном — это книга. Представь, машинистка просто перепечатывает одну книгу с начала до конца. Буква за буквой. Время от времени она будет делать опечатки, но мало. Одна опечатка тут, другая там. Это то, что делают вирусы и всякие бесполые организмы, вроде бактерий. Они просто бесконечно копируют один и тот же код, без радикальных изменений — от нескольких опечаток не меняется смысл. И поэтому они изменяются медленно. Ну, сравнительно медленно.

Её глаза заблестели.

— А теперь представь, что перед машинисткой две копии книги. Это копии одной и той же книги, но они чуть-чуть разные — ведь каждая уже копировалась миллионы раз. Первая книга — это геном отца, вторая — матери. И теперь машинистка составляет новую копию, беря куски текста то из первой книги, то из второй. Как в миксере. Абзац из первой книги, потом предложение из второй, потом целую главу снова из первой. И так далее. Представляешь, какое пространство для ошибок? Это уже не просто опечатки, а целые новые главы! Можно, например, абзац из введения по ошибке засунуть в середину текста. Какое колоссальное разнообразие это даёт! Сколько мутаций! Эволюция на допинге.

Она снова перевела дыхание.

— Вот и Зоя так же. Она постоянно мутирует. Её мутанты становятся всё более и более разнообразными. Представь, ты в террариуме держишь ящерицу. Вечером пошёл спать, а когда вернулся утром, помимо собственно ящерицы там оказались хамелеон, игуана и вообще аллигатор… Так и Зоя. Ты оставил её в системе на ночь, а к утру там будет с десяток мутантов. Похожих друг на друга, но разных. Ты потратишь весь день, разыскивая и подчищая их, но где-нибудь в укромном уголке притаится какой-нибудь хамелеон, и ты его не заметишь. А следующим утром ты вернёшься, а там уже будет целый зоопарк… Зоя меняется быстрее, чем я могу отследить. А теперь они ещё и начали конкурировать между собой…

— Кто?!

— Виды Зои. Они воюют между собой.

— Война компьютерных вирусов?

— О, да! Война за место в системе, за ресурсы. Война без правил, на поражение. Ничего подобного раньше не видела.

— И кто побеждает?

— А какая разница? Конкуренция делает их всех быстрее. Тут самое главное — это скорость. Скорость приспособления к изменениям. Приспособься или умри. И поэтому уничтожить Зою уже вряд ли получится… Её создал гений, Джим!

— То есть Китай победил?

— При чём здесь Китай? — Она непонимающе завертела головой.

— Почему тогда Зоя поражает всех, кроме Китая?

— Ну, это просто. Из-за Стены, из-за Великого Файервола. Они давно поняли, насколько интернет делает общество уязвимым для социальных эпидемий. И поэтому создали свой собственный интернет. Китай первым понял, что в новом мире уже не государства или медиа решают, что смотрят и думают люди. Это раньше то, что показали вечером по телевизору, утром становилось мнением большинства. Теперь же государства и телевизионщики больше ничего не решают.

— Тогда кто? — спросил он.

— Алгоритм. Программный код, который знает о каждом человеке всё. Это раньше все смотрели один и тот же телевизор. У всех была одна и та же версия реальности. Теперь же каждый человек видит свою собственную картинку. Алгоритм решает, что показать, чтобы вызвать нужное поведение. Он знает о каждом всё: его настроение и тайные желания, скрытые даже от него самого. Знает, как заставить этого человека купить что-то, проголосовать за кого-то, убить кого-то. Никто не может сделать это лучше и быстрее него. Китайцы просто поняли это раньше других и успели создать собственную, изолированную копию интернета, где алгоритм контролируется правительством, а не непонятно кем.

— И теперь, отгородившись, Китай создал вирус с половым отбором и рекомбинацией, чтобы парализовать мировой интернет, а самому остаться неуязвимым?

— Начинается эпоха кибервойн, — сказала Джулия. — Скоро все только так и будут делать. Больше не имеет смысла посылать на войну человеческие тела в сапогах. Вирусы и дроны воюют намного лучше. Люди больше не нужны.

— То есть Зою сделал Китай? — гнул своё Джим.

Она пожала плечами.

— Тогда кто?! — воскликнул он. — Кто ещё?

— Может, Китай. Может, Штаты. А может быть, где-нибудь в Саратове какому-нибудь системному администратору просто надоело переустанавливать Виндоуз? Кто знает? Это не более чем кусок кода, содержащий лишь то, что нужно для самовоспроизведения. Ни отпечатков пальцев, ни подписей. Ничего. Просто кусок кода.