Теория Фокса

— Если ты павлин с длинным хвостом, то, скорее всего, не только у твоего отца были гены длинного хвоста, но и у твоей матери был ген предпочтения длинного хвоста. Предпочтения, Джим! — Джулия поправила причёску. — Собственно, из-за этого она и выбрала твоего отца. И поэтому, скорее всего, в тебе прошит не только ген длинного хвоста, но и ген его предпочтения. И твои дочери будут искать самцов с длинными хвостами. И одна из них — с особо сильным предпочтением — выберет самца с даже ещё более длинным хвостом, чем раньше. И у их потомства будут ещё более длинные хвосты. И так на каждом витке хвост будет всё длиннее и длиннее. Пока…

— Пока что? Не может же он расти вечно?

— Во-о-от! Действительно, не может. Он растёт, пока не начинает слишком сильно мешать выживанию. Обычно это происходит быстро. Собственно, поэтому мы не видим на улицах женщин с трёхметровыми ногами. Но в случае с хвостом — почему-то он вырос до абсурдных размеров. Павлины каким-то образом умудряются с ним выживать.

Джулия вздохнула.

— Это половой отбор. Когда выбирают самки… Не естественный отбор, не природа, а самки. Половой отбор.

— И к чему эта история? — спросил Джим.

— А к тому, что у полового отбора есть одна маленькая особенность. Ведь дело в том, — она наклонилась поближе, — что когда-то давно несколько самок сапиенсов начали предпочитать самцов с чуть большим уровнем интеллекта…

Джим замер.

— Человеческий интеллект — это результат полового отбора. Точно так же, как и павлиний хвост.

— То есть… Ты хочешь сказать?..

— Хочу, — кивнула Джулия. — Интеллект создали женщины.

Она наблюдала за Джимом, склонив голову немного набок, оценивая его реакцию. Носок крокодилового стилетто нетерпеливо постукивал по ножке стола.

— Некоторые самки человека предпочитали самцов с более развитым интеллектом, большим мозгом, если угодно, — продолжила она. — Так же, как самки павлинов предпочитали самцов с длинными хвостами. Интеллект — это хвост!

Джим не мог оторвать от неё взгляд.

— Скажи, сколько интеллекта нужно падальщику, роющемуся в зарослях саванны? — чуть погодя спросила она.

— Падальщику?

— Большую часть эволюционного времени наш вид был падальщиком, пытающимся урвать остатки от добычи больших хищников, а в свободное время бродящим в поисках всяких корешков, плодов и ягод. Зачем для этого интеллект? Множество животных с мозгом как у крысы и сейчас прекрасно справляется с этой нехитрой задачей. Так что ясно, что это не саванна, не окружающая среда заставили мозг так развиваться.

— Заставили?

— А ты что, думал, что такой огромный мозг развился сам по себе?

— Почему нет?

— Он требует безумно много энергии — не менее ста граммов сахара, глюкозы в день. Где в саванне ты найдёшь сахар? Это редкая и ценная вещь — чистая энергия! Так что бродить по равнине с полуторакилограммовым мозгом так же трудно, как и летать в зарослях джунглей с двухметровым хвостом. Что заставило человека обзавестись таким большим и затратным устройством там, где в нём не было решительно никакой необходимости?

— Самки?

— Женщины. По крайней мере, некоторые из нас. Мы выбирали мужчин по интеллекту. И так же, как и павлиний хвост, мозг буквально взорвался в размерах. И точно так же, как и павлиний хвост, интеллект абсолютно бесполезен для выживания. Он существует исключительно потому, что нравится женщинам.

— Ну нет, — запротестовал Джим, — не может же он быть бесполезен.

— В саванне — там, где он развился, — он был бесполезен.

— Но как же орудия труда? Он же был нужен, чтобы создавать их!

— Послушай, Джим, — сказала Джулия. — Если ты возьмёшь мозг учёного из НАСА и мозг последнего охотника-собирателя с какого-нибудь острова Папуа — Новой Гвинеи и покажешь их нейрохирургу, он не увидит разницы. За последнюю сотню тысяч лет мозг практически не изменился. А теперь скажи, на кой чёрт охотнику с каменным топором прибор, способный послать спутник на Юпитер или запустить ядерный реактор? Мозг охотника-собирателя — наш мозг — всегда был чересчур умным для задач, стоящих перед ним.

— Значит, женщины создали интеллект? — мысли Джима метались из стороны в сторону, его глаза горели.

— Половой отбор. Он делает возможными вещи, которые естественный отбор давно бы отбросил за ненадобностью… — Она закрыла глаза и вдохнула тонкий аромат вина. — Когда ближе к концу Дарвин обнаружил половой отбор, он сразу понял, на какую глыбу наткнулся, насколько это важно… намного важнее, чем естественный отбор… И старик оказался прав. Природа более не отбирает. Теперь отбором занимаются женщины. Мы выбираем, Джим!

Улыбка на мгновение промелькнула у неё на лице.

— А теперь о главном. Зоя. У неё есть пол.

— То есть как?! — воскликнул Джим. — У компьютерного вируса есть самцы и самки?!

Джулия кивнула.

— Как так?! Я думал, у вирусов не бывает пола.

— Я тоже так думала. До того, как увидела Зою. Обычные вирусы просто делают идентичные копии самих себя. Зое же нужны самцы и самки. Зою создал гений.

— И?! — Джим замер. Было слышно, как струится вода в фонтане у входа.

— Хочешь спросить, есть ли у неё интеллект?