Теория Фокса

— В этом и дело. Твоё состояние, выраженное в долларах, увеличится. Но на самом деле оно уменьшится. Смотри. Допустим, изначально твой дом стоил сто тысяч долларов. Потом цена выросла в четыре раза и дом стал стоить четыреста тысяч. Твоя прибыль — триста тысяч. Допустим, налог пятьдесят процентов и государство забирает себе половину прибыли.

— Половина от трехсот тысяч — это сто пятьдесят тысяч, — сказал Ли, скучая, постукивая кончиками пальцев друг о друга. — Итого моё состояние составит двести пятьдесят тысяч. Что в два с половиной раза больше, чем оно было. Я должен быть рад.

— Если ты измеряешь в деньгах. Но если ты измеряешь в домах… Какую часть дома ты смог бы купить за двести пятьдесят тысяч? Двести пятьдесят делим на четыреста. Или около шестидесяти двух процентов. То есть теперь тебе принадлежит лишь шестьдесят два процента дома. Остальные тридцать восемь государство забрало себе. Просто напечатав деньги.

— Государство взяло их себе, — Ли зевнул. — Так же, как родители заставляют детей мыть посуду. Ну и что, Джим? Что в этом нового?

Джим запаниковал.

«Что же, что же тебе будет интересно!? А что, если?..»

— Деньги Павлова! — выпалил он.

— Деньги Павлова?

— Самая большая махинация в мире! — Джим начал задыхаться. — Павлов был биологом. Он обнаружил условные рефлексы, то, как устроен мозг. Он понял, что можно научить собаку выделять слюну в ответ на звук звонка. Да и вообще, на любой внешний сигнал.

— Я знаю, кто такой Павлов. Но какое отношение всё это имеет к обществу, обкрадывающему индивидуумов?

Ли чуть наклонил голову, и Джиму впервые показалось, что в его глазах блеснул интерес.

— Речь даже не о собаках. Вопрос фундаментальный — как работает мозг. Как устроена нервная система любого органического существа, включая человека, и как государство научилось манипулировать этим.

— И как же?

— Я начну с простых, казалось бы, очевидных вещей. Но скоро ты увидишь, как всё складывается в картинку.

— Ну, давай попробуем, — сказал Ли, поёрзав на стуле.

— Когда ты кормишь собаку, она выделяет слюну. У собак есть цепочка нейронов в мозгу, связывающая еду и слюноотделение. Эта цепочка вырабатывается у щенка в самом начале жизни и активизируется каждый раз, когда собака собирается есть. Если мозг получает сигнал о том, что скоро будет еда, то сразу же начинается слюноотделение. Это цепочка «еда — слюна». Затем Павлов обнаружил, что, если некоторое время перед кормлением будет звонить звонок, в мозгу собаки выработается параллельная цепочка нейронов «звонок — слюна». И скоро собака начнет выделять слюну лишь от одного звонка. Еда для этого более не нужна. Так устроена нейронная сеть любого органического существа.

— Ну и что? — спросил Ли нетерпеливо.

— А теперь представь, что ты государство. Где-нибудь в далёком прошлом, скажем, тысячу лет назад, строишь дорогу, и тебе нужно платить рабочим, которые её строят. Ты платишь им едой.

— И?

— У строителей в голове вырабатывается сильная нейронная цепочка между едой и работой. «Еда — труд». Ты даёшь им еду, взамен получаешь работу.

— И?

— И тут тебя осеняет идея. А что, если одновременно вместе с едой начать давать им деньги, и тогда…

— Стой, подожди… — Ли резко выпрямился.

— А-а… Видишь, да? Параллельно цепочке «еда — труд» ты начинаешь создавать цепочку «деньги — труд». Эти две цепочки параллельны, они сосуществуют. И вот тут-то происходит странная вещь.

Ли встряхнул головой и откинулся на спинку стула, не произнеся ни слова. Его губы сжались.

— Через какое-то время рабочие начинают привыкать к деньгам, — продолжил Джим. — Цепочка «деньги — труд» становится всё более сильной, и теперь ты постепенно можешь давать им меньше еды. Люди будут работать на тебя просто за деньги. Они переключатся на деньги так же, как собака переключилась с еды на звонок.

— Деньги — это звонок! — вскрикнул Ли и вскочил на ноги. — Как же просто!

— Деньги — это звонок, а труд — слюна. Звонок — слюна. Деньги — труд. Больше нет нужды давать собаке еду, чтобы получить слюну. Больше нет нужды давать людям еду, чтобы получить их труд.

— И люди готовы работать просто за деньги! Павловские деньги. Условный рефлекс! Ну, конечно! — Ли ударял ладонью по лбу, ритмично меряя сад широкими шагами, от стенки к стенке, как заключённый в камере.

— Разумеется, — продолжил Джим, — им по-прежнему нужно давать немного еды, чтобы они выжили. Но в принципе они готовы работать лишь за кусочки бумаги. Тебе лишь нужно их вовремя печатать. И можешь быть спокоен, люди ничего не заподозрят.

— Общества играют с людьми так же, как Павлов с собаками! — Ли начал выплясывать какой-то замысловатый танец. — Неплохо, молодой человек. Неплохо.

— И получают бесплатный труд, — сказал Джим. — И очень замотивированный труд. В бесплатном труде нет ничего сложного — это обычное рабство. Но рабы ленивы — от них больше вреда, чем пользы. А вот движимые деньгами люди готовы работать на износ, день и ночь.

— Великолепно! — сдавленно воскликнул Ли. — Великолепно, Джим!

— И люди этого не понимают… — Джим вздохнул. — Как бы ты ни старался им объяснить.