Теория газового света

Давящий тяжелый вакуум. Кажется, что мир съежился, сжался вокруг него, норовя в любой момент схлопнуться в несуществующую мизерную точку и всех окружающих. Забавно, подумал он при этой мысли, он еще думает о других, ему еще может быть кого-то жалко. Еще остались чувства. Какая-то вера.

Мимо прошел мужчина, наспех застегивая молнию на куртке. Ветер трепал ворот, пытаясь пробраться за пазуху, лохматил черные с проседью волосы, но его игра не забавляла прохожего.

Тим проводил его равнодушным взглядом и внезапно осознал, что вокруг действительно потемнело. В навсегда пропахнувшем мятой и лавандовыми духами Алисы салоне стало зябко, он выключил кондиционер. Машинально потянувшись к торчавшему в замке зажигания брелоку ключей, парень замер, потому что тяжело хлопнула за вышедшими из подъезда дверь.

Приметная даже издали, Кристина огляделась по сторонам, машинально смахивая с лица медно-рыжие волосы. Девушка оглядела ряд припаркованных возле подъезда машин, но либо не заметила Тимофея, либо вспомнила об их последнем разговоре и подавленно отвела взгляд.

Следом за ней на улице показался молодой человек. Тим почувствовал, как на смену пустоты в груди приходит интерес, смешанный с горячим раздражением. Этот незнакомый парень был, как ему показалось, ни о чем. Не ниже самого Тимофея, но щуплый, тощий, скованный, а оттого казался механическим существом.

Но вот он, пересилив себя, сделал шаг к Кристине, и сквозь отражавшуюся в лобовом стекле светлую тень березы Тим ясно увидел, как девушка, улыбнувшись, подала ему руку, и они ушли, вскоре исчезнув за углом стоящего возле дороги дома.

Внутри опять что-то дрогнуло, отдаваясь болезненной жгучей нотой, и он удивился и испугался этому одновременно. Чувствуя, как накаляютсяй обнаженные нервы, доходя до той точки, где настолько сильны жар и холод, что уже невозможно отличить одно от другого, Тим быстро, боясь передумать, повернул в гнезде ключ зажигания.

Послышался знакомый тихий сначала щелчок, потом короткое покашливание старого двигателя. Автомобиль мигнул фарами и старательно заурчал, налаживая давно знакомы Тиму умиротворяющий ритм.

Выезжая со двора на оживленную дорогу, мимо старых Расчесок и детских садов в глубине тенистых, шумящих листвой тихих двориков, он привычным движением откинул солнечный козырек, одновременно выуживая из застрявшего в подстаканнике твердого чехла темные очки.

С потрепанной фотографии на него опять смотрела она, его Алиса, но в этот раз он попытался не встречаться с ней взглядом, торопливо напяливая солнечные очки, уже больше по сложившейся давно привычке, чем по необходимости. И в этот момент горько порадовался сам себе: так хотелось спрятать от нее за темными стеклами раскрасневшиеся, влажно блестящие глаза.

98-й. глава 6

«Око… Око… Око за око… – слова танцевали в голове. – Око за око – и весь мир слеп!..»

Микроавтобус сильно тряхнуло на колдобине. Кирилл моргнул. Буквы в голове вздрогнули, перемешались и рассыпались, исчезнув, как в омуте, в глубинном колодце мыслей. Оттуда они, наверное, взялись. Но спросонья Кирилл не был уверен, что голос, почудившийся ему в дремоте, не принадлежал кому-то извне.

Зябко поежившись, он сонно огляделся. Из подступающей по бокам темноты контурами переводной картинки медленно проступали окружающие предметы. Два ряда темно-серых автомобильных кресел. Между ними узкий неудобный проход, застеленный выцветшей ковровой дорожкой. Низкий серый потолок, полки над головой, (кажется, на одной из них должны быть его куртка и рюкзак). Водительское сиденье и два передних места отделены от салона глухой перегородкой.

Окна закрыты плотными занавесками. Сквозь просветы между ними временами вспыхивало в мелькающих фонарей забрызганное водой и жидкой грязью стекло.

«Был дождь…»

Кирилл любил дождь. Только этот таил в себе тревожащую неизвестность. Прошлое осталось позади, в почти пяти часах езды от города, где проходила его прежняя жизнь, а будущее ждало впереди – кто знает во скольких километрах?

Настоящее же было пустотой. Тягучей и гибкой, растянутой между двумя жизненными пунктами, двумя далекими друг от друга контрольными точками. Отсутствие у этой пустоты определения пугало, волновало… и завораживало его одновременно.

Автобус последний раз тряхнуло. Колеса, мягко пружиня, вкрадчиво зашелестели по дороге, словно та была сплошь покрыта древесной хвоей, и вскоре остановились.

Отогнув шторку, Кирилл выглянул наружу, но это мало помогло: темная, сизо-седая от туч ночь прижалась вплотную к стеклу, стараясь попасть внутрь. Тусклый луч далекого фонаря выхватывал из нее лишь кончики раскидистых еловых лап да край асфальтированной площадки.

В передней части салона щелкнул замок. Дверь со скрипом начала отъезжать в сторону

– Берем вещи и на выход! – донесся спереди громкий голос сопровождающей.