Теория и история политических институтов

Слияние принципов конституционализма и представительной демократии и их институционализация – результат революционных переворотов в Западной Европе и Северной Америке в XVII–XVIII вв. В концептуальном плане решающую роль играло развивавшееся на протяжении столетий переосмысление европейскими народами правового опыта и конституционного устройства Древнего Рима. По мнению Дж. Сартори, «наша юридическая традиция является римской, а не греческой. Опыт греков показывает нам как не приниматься за дело, если мы желаем свободы под эгидой права. Римляне… ставили перед собой более поддающуюся решению проблему. Как отмечал Виршубски, “римская республика никогда не была… демократией афинского типа; и eleutheria, isonomia и parrhesia, которые в основном формировали облик последней, казались римлянам более близкими к licentia (вседозволенности. – В. Г.), чем к libertas”… римская юриспруденция не вносила непосредственный вклад в специфическую проблему политической свободы. Но она внесла существенный косвенный вклад, развивая идею законности, последующей версией которой является англо-саксонское правовое государство» [Sartori, 1987, p. 307].

Чтобы римская правовая и конституционная традиция стала основой современного конституционализма и представительной демократии, понадобился столетний опыт «экпериментирования» с древнеримскими практиками путем постепенного отбора их наиболее существенных элементов. Один из таких элементов – концепция «смешанной конституции», разработанная в древнегреческой политической мысли классической эпохи (Пифагор и пифагорейцы, Платон, Аристотель) и окончательно оформленная в трудах Полибия и Цицерона. Автор «Теории смешанной конституции в античности» К. фон Фриц писал, что в работах Полибия «она оказала наибольшее воздействие на современную политическую теорию и практику. Теория Полибия вызвала интерес, потом была рассмотрена и с некоторыми изменениями принята Цицероном в его сочинении “О государстве”… Св. Фома Аквинский имел некоторое представление о ней и в какой-то степени испытал ее влияние. Макиавелли… в своем сочинении “Рассуждения” (глава 6) повторяет некоторые страницы 6-й книги Полибия в пересказе… С этих пор теория в той форме, которую ей придал Полибий… оставалась важной нитью в современной европейской политической мысли, достигнув своей кульминации в труде Монтескье “О духе законов”… для Монтескье английская конституция играла ту же роль, что и римская конституция для Полибия…» [Фриц, 2007, с. 23].

Анализ эволюции концепции римского конституционализма в английской правовой и политической мысли представлен в работе К. Скиннера «Свобода до либерализма». «Одна из главных обязанностей государства заключается в том, чтобы удержать тебя от нарушения деятельных прав твоих сограждан, и государство выполняет эту обязанность, налагая принудительную силу закона на всех в равной мере. Но где кончается закон, там начинается свобода. При условии что закон не удерживает тебя от деятельности посредством физического насилия или иных форм принуждения, ты сохраняешь способность к реализации своих возможностей (powers) по собственному усмотрению и, соответственно, сохраняешь свою гражданскую свободу. Эту доктрину можно обнаружить в римском праве, и с началом Гражданской войны ее подхватили многие легалистски настроенные роялисты, включая Гриффита Уильямса, Дадли Диггса, Джона Брэмхолла и, чуть позднее, сэра Роберта Филмера… этот тезис представлен в Левиафане Гоббса» [Скиннер, 2006, с. 18–19].

Рисуя картину рецепции римской политики – правовой теории в англо-саксонской общественной мысли, К. Скиннер (как К. фон Фриц и другие исследователи) проходит мимо важного этапа, связанного со стремлением внедрить римскую концепцию «смешанной конституции» в политическую практику эпохи позднего Средневековья. Инициаторами этого были крупнейшие мыслители и политические деятели «примирительного движения», тщетно стремившиеся реформировать римскую католическую церковь и не допустить раскола христианского мира, происшедшего в эпоху Реформации, т. е. через несколько десятилетий после краха этого движения.