Теория языка. Вводный курс

мнению, сближающийся с этой природой, тоже по)своему про) тестует отсутствием одежды против общественной морали.

Со временем нравы общества, конечно, меняются. Нынче

солнечные очки, сдвинутые на лоб, так же как кепка)бейс) болка, надетая задом наперед, стали символом молодежного

стиля поведения. А каких)нибудь 20—30 лет назад очки, сдвинутые на лоб, однозначно свидетельствовали о преклон) ном возрасте их владельца. Дошкольники наизусть знали

когда)то стихотворение Юлиана Тувима (разумеется, его рус) ский перевод), в котором некая тетя Валя с ног сбивается в

поисках своих очков:

Ищет бедная старушка

На подушке, под подушкой...

А они на самом деле

У нее на лбу сидели!

Обтрепанные или застиранные джинсы хиппи (стo´ящие, кстати, иногда дороже, чем целые и новые), кожаные курт) ки и «адидасы» крутых парней — все это не просто элементы

культуры, но з н а к и, рассчитанные на внимание окружаю) щих, «этикетки», автоматически приписывающие человека

к определенной социальной группе.

Пример второй: поцелуй. Как говорил один из героев Все) волода Иванова, поцелуи так же разнообразны, как способы

ставить самовар. Действительно, поцелуй в щеку (однократ) ный) или в щеки (двукратный, троекратный), поцелуй в губы

(не менее разнообразный), поцелуй в лоб (например, ребенка или

покойника), воздушный поцелуй неопределенному количеству

адресатов (с трапа самолета и т.п.), целование руки — сколько

перед нами разных семиотических ситуаций! И каждая из

них опять)таки узаконивается, утверждается общественной

моралью.

Многие восточные народы вообще не знали поцелуев.

Японцев, в частности, глубоко шокировало поведение евро) 28

пейских супругов, которые публично целовались при встре) чах и расставаниях. Даже самого слова «поцелуй» в япон) ском языке до XIX в. не было. Уже в XX в., когда для одной из

экспозиций в Японию была привезена знаменитая скульптура

Родена, изображавшая целующуюся пару, устроители выстав) ки вынуждены были скрыть ее за специальной ширмой: слиш) ком уж неприличной могла она показаться массовому зрителю.

В Польше женщина при знакомстве подает мужчине руку не

совсем так, как в России: она протягивает ее тыльной стороной

вверх, готовя для поцелуя. Мужчинам, как правило, руку не

целуют, но если мы все)таки стали сегодня свидетелями та) кой ситуации, то перед нами знак: это священнослужитель...

Можно было бы также показать, что многообразные спо) собы поведения человека в чужом доме (в гостях) тоже состав) ляют семиотическую систему, окрашенную национально) культурным колоритом. В разных обществах мы получим

разные ответы на такие вопросы, как, положим: можно ли

здороваться или прощаться через порог? Надо ли в гостях

снимать обувь? Следует ли при разговоре обязательно смот) реть собеседнику в глаза? Уместно ли, заметив у него на кос) тюме нитку, снять ее? Можно ли (и нужно ли) в конце обеда

оставить на тарелке что)то из еды? Что делать, если какое)то

блюдо не нравится? А если, наоборот, очень уж понравилось, прилично ли попросить добавку?

Все эти вопросы вхождения в микроколлектив, поддержа) ния и регулирования отношений, обмена «дипломатической»,

«этикетной» и тому подобной информацией — суть элементы

общей культуры. И в то же время все это з н а к и. Не забудем

только, что в обычной ситуации они играют все же вторичную

роль, сопровождая и дополняя словесное, речевое общение.

5. Искусство как знаковая система

особого рода

Конечно, в жизни бывают случаи, когда человек колеб) лется в своем определении знаковой ситуации: он не может

29

решить, знак перед ним или не знак. Девушка обронила но) совой платок. Случайно ли? Или она хотела проверить вни) мательность (и воспитанность) своего спутника? Или же хо) тела завязать знакомство? Входящий в зал человек (когда

собрание уже началось) втягивает голову в плечи и слегка

сутулится. То ли инстинктивно «прячется», не хочет привле) кать к себе внимание, то ли это, наоборот, знак извинения:

«простите, что опоздал».

Но есть сфера жизни, в которой каждый элемент, каждая

единица стремится стать знаком. Это — искусство. Если за) ведомо известно, что перед нами произведение искусства, с

особой — эстетической — функцией, то каждая его состав) ная часть «хочет» получить свое содержание. Ничего случай) ного, незначимого здесь быть не должно. Если на сцене, по

Чехову, в первом акте висит ружье, в последнем оно должно

выстрелить, иначе нечего было его туда вешать. Если герой

фильма по ходу действия достает из кармана пуговицу и смот) рит на нее, зритель теряется в догадках: что бы это значило?

Ведь з а ч е м)т о это показали. Один маленький мальчик, посмотрев фильм про войну (пример из книжки Н. Носова

«Мой друг Игорь»), спросил: «А почему белогвардейцы не

ели, и вообще никто ничего не ел?» Ответ, неведомый