Теория механизмов и души

   -- Если бы я знала! Рассказать-то он нам ничего не может. -- Я выразительно развела руками. -- Наверное, какая-то очень сложная программа. Во всяком случае, это наиболее логичный и наименее пугающий меня вариант, все остальные здорово отдают мистикой и мировым заговором. Ну что, мы готовы?

   -- Готовы, -- подтвердил Мух. -- Выполняй! Хм... и что это такое?

   -- Это -- нормальная реакция, -- отозвалась я. Механическая кукла полностью проигнорировала распоряжение ту Трума и продолжила неподвижно стоять, пялясь в пространство стёклами объективов. -- Подними ногу. Подними правую ногу. Подними руку! -- по очереди проговорила я, но болван оставался одинаково глух ко всем командам. -- Ничего не понимаю!

   -- Может, он сломался? Может, у него со слухом что-то?

   -- Но при этом он встал со стола? -- скептически уточнила я и двинулась к столу, на котором лежала коробка с искрами. -- Сейчас, проверим. Попробую заменить искру на другую, если у него заедают какие-то конечности, сразу станет видно.

   -- Хм. Финь, а это нормально?

   -- Что? -- уточнила, оборачиваясь через плечо.

   -- Вот это, -- пояснил Мух, но я уже и сама поняла, что именно имелось в виду. Геш повернул голову, проводил меня взглядом. Потом вовсе развернулся всем корпусом и сделал неуверенный шаг в мою сторону, протянул руку.

   -- Сахар тебе в смазку! -- встревоженно ахнула я и, на всякий случай прихватив коробку с искрами, поспешно отступила за монументальную фигуру друга. Стоило содержимое этого контейнера как весь мой дом, и рисковать им, оставляя один на один со спятившим болваном, я не собиралась. Прижимая ящичек к груди одной рукой, второй уцепилась за железный локоть Миришира и опасливо выглянула из-за него. Машинат опустил руку, опять развернулся, но на этот раз остался на месте.

   -- По-моему, ты ему понравилась. Может, он хотел тебя обнять? -- ехидно уточнил ту Трум, глянув на меня через плечо.

   -- Угу, и поцеловать. Мы давно знакомы, а сейчас он наконец решился на ответственный шаг и вознамерился признаться мне в чувствах, которые много оборотов скрывал... Глупостей не говори!

   -- Я шучу, а глупости говоришь ты. Ты меня понимаешь? -- спросил мужчина машината. Как и следовало ожидать, вопрос тот проигнорировал, но продолжил буравить нас пристальным неподвижным взглядом чёрных дыр-объективов. И сейчас я была готова поклясться, что взгляд это осмысленный. -- Интересно, что ему от нас надо? -- хмыкнул мой непробиваемый друг, явно не испытывавший ни беспокойства, ни волнения, ни опасения. Мне бы его нервы, а...

   -- Строго говоря, это нам от него надо. А ему... Звукосниматель ему что ли прикрутить от патефона? -- предположила я с тяжёлым вздохом. -- Хотя, если он со мной заговорит, я точно поседею.

   -- Финь, а зачем звукосниматель? -- медленно, с расстановкой спросил Мух через пару секунд настороженного молчания, нарушаемого только гудением ламп, тиканьем ходиков и механизма машината. -- У тебя есть печатная машинка?

   -- Думаешь, если он напечатает свои мысли, мне станет легче? -- ехидно уточнила я, но локоть мужчины всё-таки выпустила и осторожно двинулась к стеллажу, на котором стоял патефон, не отрывая настороженного взгляда от болвана. Геш медленно поворачивал голову по ходу движения, продолжая испытывать моё терпение и выдержку, но с места, к счастью, не двигался.

   Я положила ящик на полку к пластинкам и подхватила с одной из нижних полок тяжёлый контейнер, припорошенный пылью, в котором хранился нужный агрегат. Печатной машинкой я пользовалась редко, только если заказчику требовалась какая-то официальная бумага. Печатать я не люблю и делаю это медленно, но писать от руки не люблю ещё больше, несмотря на неплохой разборчивый почерк. Наиболее предпочтительной формой отчёта для меня всегда была устная, которая, увы, принималась не всегда.

   Контейнер я сослала на пол, печатную машинку водрузила на стол, заправила лист бумаги и поспешила вновь отступить под крылышко к Мириширу. Пока производила все эти манипуляции, едва не заработала косоглазие: одновременно следить за стоящим позади болваном и контролировать собственные действия было неудобно.

   Я не самая робкая и впечатлительная барышня, более того, довольно решительная, но... свои силы я оцениваю здраво, и от Геша в случае чего могу только убежать, он по счастью достаточно неповоротлив и неуклюж. А бежать не хотелось. Кроме того, помимо обыкновенного и достаточно сдержанного опасения перед чем-то несоизмеримо более сильным и непредсказуемым, присутствовал страх иррациональный. Под неподвижным взглядом машината по спине пробегали мурашки, и в мастерской сразу становилось холодно и неуютно.

   С содроганием я думала, что бы со мной было и как бы я выкручивалась, если бы под рукой не оказалось верного и надёжного Муха, кажется, напрочь лишённого чувства страха.

   -- Ну что, железный друг? Если тебе есть, что сказать, это -- единственная возможность, другой не будет, -- насмешливо проговорил Мух и кивнул на печатную машинку. Мы оба уставились на машината выжидательно, я так вовсе затаила дыхание.