Теория посредственности

Никто не станет спорить с тем, что люди в столь непростой жизненной ситуации и могут, и должны рассматриваться по параметру привлекательности на общих для всех основаниях. Тем не менее, сугубо с анатомической позиции либо отсутствие чего-то, либо какая-либо дисфункция плоти – это почти всегда плохо. Если, скажем, у человека нет руки, он или она лишаются части возможностей, которые были бы, будь она у него или у неё. И то же самое касается любых физических или врождённых повреждений и аномалий. Но при чём тут красота?

В ряде случаев деформации влияют и на внешний облик человека. В случае с конечностями это более чем очевидно и на симпатию влияет лишь в особых и мало оправданных ситуациях, но есть также водянка мозга или синдром Туретта, которые в достаточно сильной степени сказываются на облике, причём не в лучшую сторону. Конечно, наша добрая природа должна игнорировать такие вещи, но весьма сомнительно, чтобы конкурсы красоты проводили среди тех, кого разбил паралич – это были бы и неэтично, и странно, хотя вполне реализуемо.

В общем и целом, мы по умолчанию принимаем то, что привлекательный индивид чуть ли не обязан быть здоровым, хотя по большому счёту в том нет никакой нужды – как бы то ни было, но мы в первую очередь животные, а потому нас интересуют вопросы размножения, которые сложнее решать с больными людьми, а внешний дефект всегда ассоциируется с фертильностью. Довольно проблематично представить себе таких личностей, которым это было бы безразлично, но такие всё-таки находятся, как, например, Папа Римский Франциск с его историей знакомства с человеком со слоновой болезнью, но также ясно, что именно о красоте он и не думал, а исходил из других соображений.

Из этого не следует того, что какие-то соревнования между теми, у кого есть видимые повреждения организма, устраивать не надо или не стоит. Также это не означает того, что отсутствие какой-то части тела автоматически делает нас менее симпатичными, хотя исключать этого нельзя. Однако это свидетельствует в пользу того, что мы пусть и несознательно, но всё-таки оцениваем друг друга до некоторой степени избирательно, по определению отсеивая то, что нам представляется непривлекательным, т.е. судим о чём-то в априорной манере.

Это очень похоже на любые спортивные турниры. Когда нам говорят о том, что кто-то является чемпионом мира в той или иной дисциплине, то нередко – а, вообще говоря, обычно – упускают из вида то, что данный человек, скажем, не быстрее всех в дистанции на стометровку, но проворнее тех, кто удосужился выяснить, кто из них самый стремительный. Т.е. он и вправду таков, но среди участников соревнований. Очевидно, что далеко не все люди на Земле бегали с ним по соседним дорожкам, а потому и подобного рода заявления не очень корректны.

Понятно, что с большой долей вероятности, тот же спринтер обогнал бы того самого пресловутого человека с улицы, но непосредственного сравнения никто не проводит. Вместе с тем далеко не факт, что нет такого человека, который оказался бы лучше в этом отношении победителя мировых соревнований. И это касается любого на самом деле вида спорта, в принципе всякого конкурса. В них принимают участие по большому счёту единицы – на фоне, конечно, всего населения нашей планеты – так что объявлять кого бы то ни было чемпионом несколько неверно.

Оставляя в стороне технические сложности проведения тотального состязания – впрочем, в развитых странах то же образование всеобщее, в этом смысле ничего невозможного нет, в конце концов, есть даже массовые старты – и прочие трудности самых разных порядков, нужно признать, что в спорте – как, естественно, и везде – работает выборочная система оценки. Разумеется, в нём есть и другие недостатки, в том числе касающиеся самих критериев, но для нас здесь важно то, что вердикт выносится в узком кругу претендентов, хотя и постулируется противоположное.

Этот феномен повсеместен. Вне зависимости от предмета интереса, т.е. того, что сравнивается, существуют неявные процедуры, приводящие к определённым изъятиям. Таким образом само вынесение вердикта упрощается, и именно так люди приходят к некоторому консенсусу. Но каковы те принципы, в соответствии с которыми размер выборки уменьшается, и почему они такие, а не иные?

В случае с красотой огромную роль в их формировании играет культура. Для нас тут не критично, как и сообразуясь с чем она это делает – впрочем, совершенно забывать этот вопрос не стоит – но существенно лишь то, что очень многие представления – не только эстетического уровня – мы бессознательно усваиваем из своего окружения. Как они там появляются – это совсем другой вопрос, но важно то, что они есть как таковые. В ситуации спорта всё ещё тривиальнее. Просто кто-то когда-то договорился по поводу того, что считать правильным и верным, после чего остаётся только придерживаться данных соглашений.