Теория посредственности

С одной стороны, вышеописанные требования огромны и неимоверны в том смысле, что их достижение – особенно полное – в принципе не осуществимо. Откуда мы возьмём стандарты, если они сами зависят от тех критериев, которыми мы станем руководствоваться при их выборе, что в свою очередь подразумевается бесконечно расширяющийся порочный круг всё новых оснований. Вселенная бесконечна, и было бы несколько странно постулировать некий её центр – или любую иную произвольную исходную точку – просто потому, что нам так хочется.

С другой стороны, это не настолько важно, как может показаться. Конечно, найти истину нам – или кому-то ещё – не получится, но делать этого и не надо. Так происходит не потому, что она нам не нужна – напротив, добраться до неё было бы крайне желательно – но вследствие того, что мы вряд ли сумеем осознать её в полных объёме и глубине, из-за чего она будет для нас не операциональна, если не дисфункциональна вовсе. Выражаясь иначе, мы не сумеем с ней нормально работать. Но что тогда нам остаётся? Не так уж и мало.

Начать следует с того, что локальный консенсус всё-таки реализуем, и он довольно неплох – это опять, как, впрочем, и всегда, отсылает нас к той же самой проблеме, но полностью избежать оценочных суждений мы не в состоянии. Мы способны договориться друг с другом по поводу стандартов, а затем ими руководствоваться. Весьма сомнительно, чтобы мы выбрали в корне ложные принципы, ведь в таком случае скоро – это фигура речи, отдельный человек, как и целые поколения не обязательно дождутся исправления ошибки или упущения – обнаружится, что они дают сбои, что потребует нового соглашения и так до тех пор, пока не будет достигнут местный оптимум – сколько времени это займёт сказать сложно, но то, что это процесс не быстрый, очевидно, что и демонстрирует нам история, хотя с современностью всё не так просто. Будет ли он хорош? Всё, естественно, зависит от строгости нашей последовательности и жизнеспособности тех или иных критериев. Несмотря на то, что по видимости это два разных условиях, на самом деле они представляют собой грани одного целого. Рассмотрим пару примеров, но сначала одно предупреждение.

Не стоит думать о том, что мы постоянно движемся в сторону какого-то прогресса или предустановленного пункта назначения, вообще нельзя оценивать историю в таком ключе. Как и в случае с эволюцией речь всегда идёт не об универсальном развитии – ни один вид, включая и наш, не является её квинтэссенцией или вершиной – но именно о локальном состоянии эквилибриума, который стабилен только в наличных условиях и способен быть тотально дисфункциональным в других. Жизнь – это искусство возможного, так что лучшее обычно временно. Имея это в виду, продолжим.

Рабовладельческие общества были достаточно устойчивы для того, чтобы просуществовать тысячелетия – столетия наверняка. Отдельные правители могли сменяться – свергаться или бескровно – но сам строй доказал свою живучесть. В принципе в отдельных местах и в некоторых обстоятельствах они встречаются и сейчас, но, скорее, как аберрация, нежели как правило. Тем не менее, последние доказывают, что их ресурс пока ещё, увы, не исчерпан, а, значит, его продолжат эксплуатировать.

Напротив, в развитых, как их называют, странах владение одним человеком другим на законных основаниях – исключения всё же есть, скажем, дети или недееспособные лица, судьбами которых распоряжаются родители и опекуны соответственно, но они лишь подтверждают правило, что касается нелегального обладания, то оно наказуемо – запрещено, и все люди считаются равными – с теми же поправками и некоторыми дополнительными.

Трудно судить, как это делают многие исследователи, о том, насколько данные черты – т.е. свобода или демократия, а то и капитализм, при которых человек вроде бы свободен, хотя это и не совсем так – позволяют современным обществам быть успешными – оценка здесь тоже под большим вопросом – однако ясно то, что в рамках подобных культур какие-то иные отношения между людьми были бы маловероятны или, по крайней мере, сложно осуществимы. Отчасти, конечно, сами эти свойства сотворили эти нынешние общества, их исповедующие, но верно также и то, что их внедряли порой сознательно или же без умысла, но в таком случае они носят случайный характер и отражают динамику исторического момента, который имеет мало общего с желательностью или необходимостью, но лишь устанавливает рамки для его непосредственных, но также и дальних – вплоть до нынешних – участников.