Теория праздного класса

Принятая в обществе или внутри того класса, к которому принадлежит человек, норма расходов в значительной мере определяет его жизненный уровень. Эта норма расходов естественно осознается человеком как правильная и хорошая, через привычное созерцание и усвоение того образа жизни, к которому эта норма относится; также она осознается и опосредованно, через распространенное требование соответствовать общепринятому размаху расходов, как подобает, из страха перед неуважением и остракизмом. Принимать норму жизни и ее придерживаться, пока она в моде, – одновременно приятно и целесообразно, причем такое поведение становится необходимым условием личного блага и жизненного успеха. Норма жизни любого класса (по крайней мере, когда речь идет о нарочитом расточительстве) обыкновенно настолько высока, насколько позволяет уровень доходов этого класса, причем с постоянным стремлением к росту. Воздействовать на значимую деятельность, следовательно, означает направлять их к единственной цели, на обретение как можно большего достатка и на отказ от работы, которая не приносит никакой денежной прибыли. В то же время влиять на потребление – значит сосредоточить его на тех направлениях, где оно наиболее хорошо заметно сторонним наблюдателям, доброго мнения которых взыскуют, а те наклонности, следование каковым не предусматривает почетных затрат времени или средств, рискуют постепенно забыться.

Благодаря такой дискриминации в пользу зримого потребления домашняя жизнь большинства классов и сословий выглядит сравнительно убогой по контрасту с тем eclat[17], с той блистательной частью их жизни, которая проходит на глазах наблюдателей. Вторичное следствие той же дискриминации проявляется в том, что люди прячут свою личную жизнь от чужих глаз. Когда речь о той части потребления, которая может без осуждения оставаться в тайне, люди избегают всяческих контактов с соседями. Отсюда отчужденность, уединенность и замкнутость в частной жизни, что характерно для многих промышленно развитых обществ; отсюда же в результате привычка к приватности и скрытности, столь заметная среди положений кодекса приличия у высших классов любого общества. Низкий уровень рождаемости в тех слоях общества, на которые накладывается настоятельное требование почетных расходов, объясняется схожим образом, прослеживается вплоть до базовых признаков нормы жизни, основанной на нарочитом расточительстве. Нарочитое потребление и обусловленное им увеличение расходов, необходимое для надлежащего содержания ребенка, составляют изрядную статью затрат и выступают мощным сдерживающим фактором. Пожалуй, это наиболее действенная из мальтузианских мер благоразумного сдерживания рождаемости[18].

Влияние данного фактора на норму жизни, будь то сокращение менее зримых статей потребления (физическое благополучие и поддержание существования) или малочисленность, а то и отсутствии детей в семье, сказывается, быть может, сильнее всего на тех, кто предается ученым занятиям. В силу предположительного превосходства и редкости талантов и навыков, которыми характеризуется жизнь этих слоев, они по обычаю причисляются к более высокой ступени социальной лестницы, чем следовало бы по денежному положению. Величина почетных расходов для них, соответственно, оказывается чрезмерно большой, и они практически лишаются возможностей уделять внимание другим сторонам жизни. Под воздействием обстоятельств их привычные представления о хорошем и правильном, наряду с ожиданиями общественности относительно денежной благопристойности ученой публики, оказываются чрезвычайно высокими (особенно если отталкиваться от средней состоятельности и уровня доходов их социальной группы и тех групп, которые номинально им равны, но не по образованности). В любом современном обществе, где нет монополии жрецов на занятия науками, люди со стремлением к учености неизбежно вступают в контакт с классами, стоящими над прочими в денежном отношении. Высокие нормы денежной благопристойности, действующие среди указанных вышестоящих классов, проникают в среду ученых, лишь слегка смягчая суровость требований; в итоге в обществе нет слоя, который тратил бы больше ученых в нарочитом расточительстве.

Глава 6 Денежные каноны вкуса