Теория Справедливости

мысли вообще и, стало быть, ее различным версиям. Я верю, что контраст между договорным взглядом и

утилитаризмом остается существенно одним и тем же во всех случаях. Следовательно, я сравниваю

справедливость как честность со знакомыми вариантами интуитивизма, перфекционизма и утилитаризма для

того, чтобы наипростейшим образом выявить расхождения с ними. Рассматриваемый с этой целью утилитаризм

представляет собой строгую классическую доктрину, которая обрела наиболее ясную и доступную

формулировку у Сиджвика. Основная идея заключается в тем, что общество правильно устроено, и

следовательно, справедливо, когда его основные институты построены так, чтобы достичь наибольшего баланса

удовлетворения для всех индивидов этого общества9.

Заметим сперва, что общество можно рассматривать таким образом, что наиболее рациональной концепцией

справедливости станет утилитаристская. Действительно, каждый человек при реализации своих интересов явно

свободен в определении баланса собственных приобретений и потерь. Мы можем пойти на жертвы в настоящем

34

***

ради больших преимуществ в будущем. Человек поступает совершенно правильно, когда для достижения

своего наибольшего блага ставит перед собой как можно более далекие рациональные цели, если при этом не

ущемляются интересы других. Так почему бы обществу не следовать точно такому же принципу и считать

рациональным применительно к группе то, что рационально для одного человека? Точно так же, как

благосостояние одного человека строится из ряда удовлетворений, испытываемых им в различные периоды его

жизни, так и благосостояние общества складывается из удовлетворения систем желаний многих индивидов,

принадлежащих обществу. Так как принцип для индивида заключается в наибольшем возможном достижении

собственного благополучия, реализации его системы желаний, принцип для общества будет заключаться в

преследовании наибольшего возможного благополучия группы, в реализации всеобъемлющей системы

желаний, складывающихся из желаний индивидов. Точно так же, как индивид определяет баланс настоящих и

будущих приобретений и настоящих и будущих потерь, так и общество может сравнивать удовлетворения и

неудовлетворения различных индивидов. Путем подобного рода размышлений мы приходим самым

естественным путем к принципу утилитаризма: общество устроено правильно, когда его институты

максимизируют чистый баланс удовлетворения. Принцип выбора для одного человека распространяется на

выбор для группы людей. Социальная справедливость — это принцип рационального благоразумия в

применении к совокупной (aggregative) концепции благосостояния группы (§ 30)10.

Эта идея становится еще более привлекательной в ходе дальнейшего рассмотрения. Две основные концепции

этики — это концепция правильности (right) и концепция блага. Концепция морально ценного человека, я

полагаю, выводится из них. Структура этической теории в этом случае, по большей части, зависит от того, как в

теории определяются и увязываются два этих понятия. Кажется, что простейший способ их соотнесения

предлагается телеологическими теориями: благо определяется независимо от правильности, и тогда

16

правильность определяется как то, что максимизирует благо11. Более точно, те институты и действия являются

правильными, которые из всех доступных альтернатив дают наибольшее благо, или, по крайней мере, столь же

много блага, сколько могут дать другие институты и действия, рассматриваемые в качестве реально возможных

(требуется дополнение, что максимальный класс не является вырожденным — с одним членом).

Телеологические теории интуитивно весьма привлекательны, так как включают в себя идею рациональности.

Естественно полагать, что рациональность — это максимизация чего-то, и что в области морали должно

максимизироваться благо. Самоочевидным выглядит предположение, что вещи должны быть устроены так,

чтобы вести к наибольшему благу.

Важно иметь в виду, что в телеологической теории благо определяется независимо от правильности. Это

означает две вещи. Во-первых, теория рассматривает наши обдуманные суждения по поводу того, какие вещи

представляют благо (наши оценочные суждения),

35

***

в качестве отдельного класса суждений, интуитивно отмеченных здравым смыслом, и далее, выдвигает

гипотезу, что правильность — это максимизация уже известного блага. Во-вторых, теория позволяет нам делать

суждения о благе без указания на то, что есть правильность. Например, если наслаждение представляет собой

единственное благо, тогда наслаждения могут быть распознаны и оценены при помощи критерия, который не

предполагает никаких стандартов правильности, или же того, что мы обычно полагаем правильным. Если же