Теория Справедливости

распределение благ также рассматривается как благо, вероятно, более высокого порядка, и теория призывает

нас к наибольшему благу (включая благо распределения среди других), мы больше не имеем телеологической

точки зрения в классическом смысле. Проблема распределения подпадает под интуитивно понимаемую

концепцию правильности, и поэтому теория не имеет независимого определения. Ясностью и простотой

классические телеологические теории обязаны, главным образом, тому обстоятельству, что они делят наши

моральные суждения на два класса, один из которых характеризуется самостоятельно, после чего второй

увязывается с ним через принцип максимизации.

Телеологические доктрины отличаются меж собой весьма отчетливо тем, как специфицируется концепция

блага. Если она рассматривается как реализация человеческого совершенства в различных формах культуры,

мы имеем то, что называется перфекционизмом. Это понятие можно найти у многих, в том числе у Аристотеля

и Ницше. Если благо определяется как наслаждение, мы имеем гедонизм; если как счастье — эвдемонизм, и т.

д. Я буду понимать принцип полезности в его классической форме, определяющей благо как удовлетворение

желания, или, вероятно, лучше, как удовлетворение рационального желания. Это согласуется с утилитаризмом

во всех отношениях и обеспечивает, я полагаю, приемлемую его интерпретацию. Подходящие условия

социальной кооперации устанавливаются согласно тому, что при данных обстоятельствах даст наибольшую

сумму удовлетворения рациональных желаний индивидов. На первый взгляд, невозможно отрицать

правдоподобность и привлекательность этой концепции.

Поразительной особенностью утилитаристского взгляда на справедливость являлось то, что способы

распределения этой суммы удовлетворений среди индивидов, если не принимать во внимание несущественные

отступления, имели не большее значение, чем способы распределения человеком своих удовлетворений во

времени. Правильное распределение во всех случаях — это такое, которое дает максимум удовлетворения.

Общество должно выделять (allocate) средства удовлетворения, какими бы они ни были, права и обязанности,

возможности и привилегии, различные формы богатства так, чтобы достичь этого максимума, если это

возможно. Но само по себе ни одно распределение удовлетворения не является лучшим по сравнению с другим,

за исключением того, что более равное распределение предпочтительно для начала ранжирования (to break

ties)12. Между тем, предписания здравого смысла относительно справедливости, в

36

***

частности, касающиеся защиты свобод и прав, или заслуг, кажется, противоречат этой точке зрения. Но с

утилитаристской точки зрения, объяснение этих предписаний и их как будто обязательного характера состоит в

том, что они являются теми предписаниями, которые, как показывает опыт, должны строго уважаться, и

отклонения от них допускаются только при исключительных обстоятельствах, если должна быть

максимизирована сумма преимуществ13. И все же, как и все другие предписания, относящиеся к

справедливости, они выводятся из одной единственной цели достижения наибольшего баланса удовлетворения.

Таким образом, в принципе нет возражений против того, чтобы большие приобретения одних должны были бы

компенсировать меньшие потери других; или более важно, возражений против того, чтобы нарушение свободы

немногих могло быть оправдано большим благом для большинства. Так уж получается, что при самых

разнообразных условиях, по крайней мере, на разумно развитой стадии цивилизации, наибольшая сумма

преимуществ не достигается таким образом. Без сомнения, строгие предписания справедливости, коренящиеся

17

в здравом смысле, в известной степени полезны, ограничивая людскую склонность к несправедливости и

социально вредным действиям, но утилитарист верит, что было бы ошибочным утверждать эту строгость в

качестве первого принципа морали. Точно так же, как для одного человека рационально максимизировать

удовлетворение его системы желаний, для общества было бы правильным максимизировать чистый баланс

удовлетворения, подсчитанный для всех его членов.

Наиболее естественный путь к утилитаризму (хотя, конечно, не единственный) — это распространить на целое

общество принцип рационального выбора для одного человека. Как только это обстоятельство осознано,

становится вполне понятным в истории утилитаристской мысли место беспристрастного наблюдателя и упор на

симпатию. Ведь принцип для одного человека может применяться к обществу за счет концепции

беспристрастного наблюдателя и использования симпатии для направления нашего воображения. Именно этот