Теория заговора. Самые известные мировые мифы и мистификации

Вдобавок ко всем своим бедам Гитлер пристрастился капать атропин в глаза, что, по его совершенно нелепому мнению, улучшало зрение. Зрение его от этих процедур стало резко ухудшаться, и в середине 1944 года он прибегал для чтения настенной карты уже к помощи увеличительного стекла. Он закапывал по три-четыре капли атропина, иногда каждые полчаса, результатом чего были светобоязнь и сильная головная боль при ярком освещении, что определило его дальнейший преимущественно сумрачный и ночной образ жизни. Секретарши стали печать фюреру тексты на специальных машинках с увеличенным втрое шрифтом, но даже эти гигантские буквы фюрер видел уже с трудом. Можно абсолютно точно утверждать, что, борясь со своей вонью, Гитлер залечил себя атропином и сам себя лишил зрения.

Кроме стрихнина и атропина, Гитлер стал принимать в огромных количествах метиламфетамин в комбинации с кофеином и определенной дозой кокаина — только с одной целью: чтобы нейтрализовать негативные последствия постоянной передозировки атропина. Результатом стали хроническое переутомление, возбудимость и депрессивное состояние, сопровождаемые бессонницей. Состояние фюрера еще более ухудшилось. Многие наблюдатели отмечали, начиная с 1942 года, растущую раздражительность Гитлера. Он одновременно принимал различные таблетки, вызывающие бессонницу, и ему в это же время делали инъекции против бессонницы, результатом чего были изнурение организма, постоянная потеря сил и беспорядочный, причудливый образ жизни.

Это издевательство над организмом, набравшее размах к 1942 году, привело к импотенции. Гитлер стал усиленно лечить себя гормонами и инъекциями растертых в порошок бычьих яиц и экстракта семенной жидкости, а также инъекциями тестоверона, способствующего мужской потенции. Передозировки в этих инъекциях, присущие всему, чем бы ни лечил себя Гитлер, стали еще одним ударом по лавинообразно разрушающемуся здоровью вождя.

Стол фюрера был набит пилюлями, главным образом атропином и стрихнином, помогавшим от скопления газов, которые камердинер Линге давал по первому требованию Гитлера. Наблюдатели вспоминают, что вождь относился к самолечению с каким-то абсолютно маниакальным фетишизмом. В 1943 году Гитлер принимал 77 различных лекарств. Кроме того, он распорядился ежедневно очищать ему желудочный тракт и ставить клизмы с хлористой ртутью. Стали усиливаться запоры. В мае 1943 года Морелл, личный врач Гитлера, записал в своем медицинском журнале:

Запор и чудовищное засорение желудочного тракта в таких масштабах, какие я редко встречал.

Морелл, шарлатан и проходимец, к личности которого мы еще вернемся, почти всегда ставил фюреру неверные диагнозы и использовал абсолютно нелепые методы лечения: кислородная ингаляция, клизмы из настоя ромашки, инъекции печеночного экстракта и прочее лишенное логики нагромождение средств, зачастую несовместимых и опасных.

Врачи, которых не допускали к Гитлеру и которым удавалось его случайно увидеть, всегда оказывались потрясенными состоянием вождя: ужасный грязно-серый цвет лица с желтыми пятнами и синяками под глазами, общее одряхление. Капитан Петер Хартман из охраны Гитлера вспоминает:

Все мы знали, что ему 55 лет, и те из нас, кто знал его в более ранние годы, до войны, когда он был просто человеком-динамо, взрывавшимся от избытка энергии, замечали, что с 1942 года[11] он каждый год старел по крайней мере на пять лет. Перед самым концом, в тот день, когда он отмечал свой последний день рождения (20 апреля 1945 года), он выглядел скорее на 70, чем на 55. Он выглядел, я сказал бы, физически дряхлым.

Профессор Шенк, осматривавший Гитлера 30 апреля 1945 года, писал:

Теперь я знал, что для Адольфа Гитлера никогда не будет острова Святой Елены… Это — разрушенный остов человека, ему осталось самое большее год, два, может быть, три. Он должен чувствовать это, как это часто бывает с людьми, пораженными смертельным недугом.

Усиленное самолечение от неприятных запахов привело к тому, что фюреру становилось все хуже, приходилось бороться уже с последствиями самого лечения, а вонь никак не становилась меньше. С ней, родной, Гитлер, собственно, и ушел в могилу.

Сифилис?