Теория заговора. Самые известные мировые мифы и мистификации

Слухи о том, что в Гитлере, возможно, текла еврейская кровь, поддерживали промышленник и писатель Франц Тиссен и историк Ганс Йорген Келер, писавшие, что австрийский канцлер Дольфус приказал австрийской полиции расследовать, не был ли Алоиз, отец Гитлера, незаконным сыном барона Ротшильда, в доме которого служила мать Алоиза. Гитлер в 1934 году приказал убить Дольфуса, чтобы добыть документы, питающие эти слухи, которые Дольфус грозил опубликовать. Но прямых свидетельств этому, однако, нет.

Вообще говоря, отношение к евреям у австрийского и немецкого общества после немецкой и венгерской революций евреев-коммунистов было резко негативным (ведь эти революции видели некоей реализацией «мирового еврейского заговора»), и родиться евреем означало конец политической карьеры любого человека. Даже какие-то малейшие слухи о «еврейских корнях» были бы смертельными для намечавшейся политической карьеры молодого Гитлера.

Имеются свидетельства того, что не только генерал Уильям Донован, глава американской разведки, считал эти слухи достаточно серьезными и назначил поэтому собственное расследование, но и соперники Гитлера тоже вели поиски в этом направлении. Ирония судьбы заключается в том, что, когда шло расследование Донована, свое расследование вел и Генрих Гиммлер. По его поручению Готлоб Бергер собрал несколько первых донесений Гестапо, которые в настоящее время наконец-то увидели свет. Эти донесения датированы 1935, 1938, 1941, 1942, 1943 и 1944-м годами, свидетельствуя о незатухающем интересе к этой проблеме в закулисной борьбе за власть в Третьем Рейхе.

Историки, к сожалению, вынуждены признать, что очень многое в жизни фюрера так и осталось покрытым мраком тайны: был он евреем или нет, болел ли он сифилисом — сегодня на эти вопросы нет определенного ответа.

Но все-таки представляется, что преждевременная дряхлость вождя, в которой некоторые усматривали разрушающее влияние сифилиса, объясняется одной причиной — маниакальным самолечением Гитлера. Самолечением, которым он пытался спастись от преследовавшей его всю жизнь вони.

Болезнь Паркинсона

Современные историки почти не сомневаются в том, что с 1942 года Гитлер страдал от разновидности болезни Паркинсона, хотя симптомы фюрера, как полагают, не вполне характерны для этого заболевания.

Болезнь Паркинсона является заболеванием нервной системы. Под названием «параличное дрожание» и «параличная трясучка» эта болезнь была впервые описана в 1817 году английским хирургом Джеймсом Паркинсоном, который дал ей следующее определение:

Непроизвольные судорожные движения с предрасположенностью наклоняться вперед и переходить от ходьбы к бегу.

Сегодня медицина знает, что около трети тяжелых случаев болезни в конечном счете проявляются в незаметно подкравшемся слабоумии и что около половины больных страдают от депрессии. Для болезни характерны сутулость, затрудненность и замедленность движений, неподвижность лица, ритмичная дрожь конечностей.

Ближе к концу войны немецкой кинохронике разрешалось вести съемки Гитлера только под определенным углом и вообще весьма ограниченно. На немногочисленных кадрах видны неподвижность позвоночника, сутулость, затрудненность при ходьбе, медлительность, проблемы с координацией движений, застывшая маска лица, неподвижный взгляд, руки в карманах — все это служило явным доказательством неврологического заболевания.

Историк Йоахим Фест цитирует показания пожилого штабного офицера, давно знавшего Гитлера, записавшего свои впечатления о последних днях фюрера:

Физически он являл собой ужасающее зрелище: он волочил себя болезненно и неуклюже, вытягивая туловище вперед и подтягивая вслед ноги… Глаза у него были налиты кровью, и хотя все документы для него печатались на специальных «пишущих машинках фюрера», где шрифт был втрое крупнее обычного, он мог читать их только с помощью увеличительного стекла. Из уголков рта у него то и дело выступала слюна.

Секретари Гитлера рассказывали после войны, описывая облик фюрера в 1944–1945 годах:

Каждый раз, когда Гитлер во время ежедневного доклада держал свои очки в левой руке, рука его тряслась так, что очки стучали по столу. Губы его были сухими и с прилипшими крошками, одежда испачкана едой.