Теотль Сухоруков (СИ)

Строили отдельными сегментами, так как работа новая, возможны ошибки. Сначала рабочие рыли небольшой котлован — до прочного глинистого слоя. Выравнивали — и начинали выкладывать нижний слой. Толщину стены здесь делали почти четыре метра. Складывали из самых крупных камней, которые рабочие способны дотащить из каменоломни. Все-таки, рано или поздно враги додумаются до идеи таранов, так что к этому надо заранее готовиться. Не перестраивать же крепость!

Нижний уровень строили в человеческий рост. А выше шел более лайтовый вариант: стенка из небольших камней. Толщина ее — чуть больше двух метров. Причем, из камней строители возводили внешнюю стенку и внутреннюю. А промежуток забутовывали щебнем и всяким сыпучим материалом. Чтобы стенки держались — их стягивали двухметровыми бревнами. Эта стена тоже была с рост человека — я боялся делать выше, чтобы та не развалилась под своим весом.

Ну, а наверху, боевые площадки и зубцы строили из кирпичей. От стрел и копий они защитят отлично, а всякие катапульты нам в ближайшее время вряд ли грозят. Да хоть они и появятся: заново перестроить верхушку не так трудно.

За башни я пока браться не решился. Этот проект оказался намного сложнее, а риск обрушения — выше. Просто решили на углах крепости площадку делать чуть выше и шире.

Каждый день на крепости работало до двухсот человек. А сколько еще на каменоломнях, сколько занимались перетаскиванием и обтесыванием камня, заготовкой леса, известкового раствора! Даже огромный Чололлан надрывал все силы. И, конечно, такое нельзя было делать незаметно. Но мы этот момент учли: проект официально проходил под названием «Святилище Змея Земли». Необычно? Ну да, у нас Бог чудной — вот так захотел.

Стройка еще была в разгаре, когда мы поняли, что дальше ждать нельзя. Атлишко более-менее оклемался, наши воины вернулись домой. Решили, что двинемся в поход, как только закончится сбор урожая.

Первым начал я, объявив сбор «священной тысячи» среди крестьян. Решился набирать не только шикаланков, но и прочих жителей города. Черный Хвост и его ветераны быстро загнали крестьян в «коробочки» и принялись гонять в строю с утра до ночи. В качестве компенсации ополченцы жрали от пуза — это уже я распорядился. Несколько дней спустя своих воинов начал собирать и тлатоани. Вместе со стражей, небольшим пополнением из Атлишко и отрядами знати всех племен города у него набралось почти две тысячи. Я попросил выделить метателей в отдельные подразделения, чтобы использовать их более эффективно, но не вышло. Каждый отряд был намерен битьсясам по себе; разделяться они отказывались наотрез. Я понимал, что эти благородные воители устроят в бою то же самое, что делали в Эхутле сапотекские хоана. Разве что обученная гвардия тлатоани что-то стоящее покажет. Пока же моим ополченцам придется рассчитывать буквально на полсотни лучников, которых успели подготовить белые.

У Тольтекатля тоже имелся свой отряд. Около двухсот младших сынов прислали ему из Уэшо. Одну двадцатку он сделал личной стражей, а остальных, как я и предлагал, распределил по отрядам. Во главе каждой сотни новых черных стоял расфуфыренный уэшотцинк с яркой эмблемой-памитлем, который торчал из-за спины на шестах. Мы даже умудрились часть щитов обтянуть лоскутами ткани, покрытых черно-белой шахматной клеткой или такими же чередующимися полосами. В общем, сильно прищурившись, «священную тысячу» можно принять за войско Уэшотцинго. В отрядах Ичтакауэки подобная «маскировка» тоже присутствовала, но в меньшей степени.

Черный Хвост просил еще хоть пару дней для обкатки новобранцев, но час Х пробил. Из-под Уэшо прибежал гонец и сообщил, что всё готово. А значит, мы начинаем. К вечеру Ичтакауэка собрал все отряды за городом и двинулся на запад. Прямо в ночь. Черные двинулись следом, но они шли гораздо медленнее благородных воителей. Уже солнце встало, когда мы, наконец, догнали обоих тлатоани — и лишь увидели следы побоища.

Замысел у нас был такой: один из сторонников Тольтекатля должен был поднять мятеж и отказаться платить осенние подати, ссылаясь на плохой урожай (а нынешний год и впрямь оказался намного хуже предыдущего). Едва селяне пинками выгнали сборщиков зерна, как тут же послали гонца в Чололлан. Уже глубокой ночью отряды Тольтекатля и Ичтакауэки вошли в селение и попрятались в домах и индюшатниках. Когда из Уэшотцинго пришли «каратели» — наказывать бунтовщиков — их разнесли в пух и прах.

— Их было-то всего сотни четыре, — хмыкнул Ичтакауэка, небрежно подтирая свежую кровь с плеча. — Или больше. Даже настоящего боя не получилось — они сразу бросились наутек. Мы больше пленников ловили, чем сражались.

— Промой рану и вели зашить, — ткнул я пальцем в рассечение.

— А! Пустяки! — мужественно отмахнулся тлатоани. — Я уже начинаю думать, что зря мы так старательно готовились к войне. Это будет легкая прогулка.

Оказывается, накаркать беду могу не только я.