Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

Так он обычно и сидел целыми днями у окна, которое не мыли бог знает сколько лет, и бухал.

В кровать (постельное бельё он, разумеется, никогда не менял) Кролик отправлялся где-то в четыре утра.

Так проходили почти все его дни.

Лишь изредка он отлучался по каким-то своим делам: в туалет там сходить или за водкой сбегать.

Иногда он ещё гулял с собаками, но это случалось всё реже и реже. Эту работу он всё больше перекладывал на плечи своего единственного подчинённого, – Рыжика.

Вот это был хороший парень!

Он был на год младше меня. Учился он в 1497-й школе. Там я с ним, собственно, и познакомился.

Это был невысокий и очень красивый мальчик с очень пухлыми, в прямом смысле видными со спины щеками и относительно стройным телом.

Почему его прозвали Рыжиком, – ума не приложу. Волосы у него были антрацитно-чёрными. И причёска как у Гитлера.

Да и вообще он был ну просто до невозможности похож на Гитлера!

Только карикатурного какого-то: низкий, пухлощёкий, без усов.

А так – вылитый Гитлер!

Я серьёзно говорю.

Впрочем, на Гитлера он походил лишь в те минуты, когда бывал весел. Это был очень весёлый, вечно смеющийся Гитлер.

Если же он грустил, то мгновенно делался походим на обезьяну.

Как сейчас помню его круглое как луна и немного бледное личико с опущенными глазами и особенно заметными в такие минуты чуть оттопыренными ушами: ну ни дать ни взять, – чистая мартышка в обезьяннике!

Очень милая и очень грустная мартышка…

Короче, Рыжик был похож на Гитлера и на обезьяну.

И да, у него ещё были огромные карие глаза, совершенно щенячьи: невероятно добрые и всегда чуть заплаканные.

В любое время года он носил модные тогда узкие кроссовки на толстой подошве, чёрные галифе и чёрные рубашки поло. В непогоду одевал ещё чёрную косуху, которую всегда плотно застёгивал.

Не знаю точно, почему, но Рыжик долгое время оставался стройняшем.

Сам он этим очень гордился и говорил, что это всё потому, что у него-де быстрый обмен веществ и вообще он к полноте не склонен. Помню, он хвастался как-то, что может всё лето сидеть у компа и жрать чипсы пачками – и не набрать ни грамма лишнего жира.

Эти его квазигенетические рассуждения я, честно говоря, никогда не воспринимал всерьёз.

Я знавал на своём коротком, но насыщенном событиями веку множество вроде бы не имевших особой склонности к полноте людей, которые тем не менее умудрялись-таки отожрать себе весьма аппетитные формы.

Вот, к примеру, тот же Егор Рысаков.

Худющий был пацан! Как спичка, как он сам говорил. А превратился в настоящего толстяка.

Или Гриша, – моя первая фиди. Тоже был как жердь (мы таких называли жердяями), а стал – ну, не сказать, что жирдяем, но весьма упитанным парнишкой точно.

Или я. Я ведь тоже никогда склонным к полноте не был.

Но разжирел ведь!

Об этом вы, впрочем, ещё прочитаете. А сейчас к делу.

Короче, если худоба Рыжика и была как-то связана с его генетикой, то лишь самую малость.

Намного важнее было то, что бухал и жрал он довольно умеренно (по меркам нашей школы, разумеется) и ещё худо-бедно делал какие-то там физические упражнения.

Поэтому когда этот миляга стал чуть ли не каждый день устраивать у себя на квартире дружеские посиделки с ромом и хересом (херес он просто обожал), жрать по четыре пачки чипсов в день и забивать на физкультуру, – то и у него вырос очень милый, круглый как глобус пивной животик.

Случилось это летом 2018-го.

Поначалу Рыжик переживал из-за этого, пытался своё брюшко как-то скрыть, – втянуть там или под одежду спрятать. Ничего из этого, понятное дело, не получилось. Он тогда, помню, даже спортом каким-нибудь заняться хотел, чтоб живот свой убрать. Потом, конечно, смирился, решил, что и так в принципе сойдёт, а ближе к зиме даже гордиться своим пузом стал.

Так вот, этот самый Рыжик единственным другом стал нашему Братцу Кролику…

Помню, если Глеб встречал на улице компанию ребят из нашей школы, – они все дружно кричали ему вслед, весело хохоча: «Братец кролик – алкоголик!».

Это случалось постоянно: лишний раз уколоть Глеба – это для них было святое!

Так вот, Рыжик, короче, помогал своему начальнику ну просто во всём.

Сначала, конечно, он исполнял лишь служебные обязанности, – собак там выгуливал и так далее, – но потом, по мере того, как Глеб терял свои человеческие качества одно за другим, постепенно превращаясь ни то в животное, ни то в растение, – Рыжик оказался вынужден осваивать новую для него профессию няньки. Ну, или сиделки. Кому как нравится.

Боже, чего только этот красавчик для Глеба ни делал!

Он же и продукты ему таскал, и водку ему брал (на свои деньги, между прочим), и квартиру его драить пробовал.

Это последнее вообще можно считать подвигом, достойным Геракла. У Глеба ведь там воистину были авгиевы конюшни.

После того, как мама Глеба, узнав о том, до чего дошёл её сын в своём нравственном падении, со злости наотрез отказалась платить за квартиру из собственного кошелька, – дескать, пусть этот алкаш сам за всё отдаёт, – погашать счета за коммунальные услуги там стал именно Рыжик.