Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

Естественно, сердечко ведь так и выпрыгивает после того, как поднимешься по лестнице, а от тяжёлого ранца так болит спина!

Нет, физические нагрузки – это, вне всякого сомнения, очень и очень вредно!

Так что никакого спорта: только водка и табак.

Но это было на словах.

На деле же многие из наших трушников старались хоть немного поддерживать себя в форме.

Ну, сегодня там пресс покачать немного, завтра по парку пройтись немного, свежим воздухом подышать, физкультуру, может быть, не всегда прогуливать и так далее.

Оно и понятно: бухать и жрать в три горла хотелось каждому, а вот превращаться в обрюзгшего нарика-хлюпика не хотел никто.

Поэтому многие наши трушники качали пресс. Тайком от своих друганов-собутыльников, естественно.

То есть ситуация сложилась ну просто абсолютно патовая.

На публике люди (да ещё какие люди, – школьники!) на все лады ругают спорт, а сами втайне занимаются физическими упражнениями.

Понятно, что для какого-нибудь обывателя это всё выглядит как полный сюр и психоделия, но у нас в школе дела обстояли именно таким образом.

И знаете?

Это всё казалось нам абсолютно нормальным и естественным.

Вся эта ситуация ни у кого даже в мыслях не могла вызвать когнитивный диссонанс. И уж тем более не могла она заставить задуматься, мол, что это я такое делаю, до чего я дошёл и прочее.

Всё это воспринималось даже не как обычное лицемерие системы, не как вся эта хвалёная ложь ради приличий, а… Я даже не знаю как!

Пожалуй, объяснить это всё можно лишь тем, что в нашей школе господствовало тотальное двоемыслие.

Именно двоемыслие (или, вернее сказать, многомыслие) было у нас господствующим способом мышления.

И это было прекрасно!

Я ведь рассказывал уже, как это всё работало в жизни.

На уроках обществознания у нас все как один ругали сексуальную распущенность и гомосексуализм. Говорили, что это всё козни Запада, растлевающего нашу молодёжь.

И притом говорили это искренне. У нас многие так реально думали.

Но это не мешало тем же самым людям, которые так отчаянно рядились на уроках защитниками традиционных ценностей и православной культуры, – во время перемен предаваться содомскому греху прямо в грязных туалетных кабинках с поломанными дверями.

И все знали, что они это делают, но никому и в голову не приходило упрекнуть их в лицемерии.

Потому что не было тут никакого лицемерия. Было самое обыкновенное двоемыслие.

И онанизм у нас точно так же все считали самой ужасной мерзостью на свете. И все практически им занимались. Только не говорили об этом.

Вот и со спортом у нас было то же самое.

Спорт – это табу.

Настоящему школьнику им заниматься никак нельзя.

А нельзя потому, что спорт – это цивильно. Как и вообще забота о своём здоровье. Или уж тем более – о красоте.

Да, кому-то это всё может показаться странным, но у нас в школе с этим всё было ясно: ежели ты следишь за здоровьем, – покупаешь там продукты обезжиренные, ходишь в спортзал и стараешься больше двигаться, – то с тобой всё ясно.

Ты – цивил.

То есть, условно говоря, филистер, мещанин, обыватель, жлоб.

Словом, кто угодно, – только не хороший человек.

Но если ты в парке каждое утро бегаешь ради здоровья, – то это ещё куда ни шло.

Это, конечно, плохо и тоже омерзительно, но это ещё стерпеть трушники могут.

Конечно, в свою компанию они тебя не примут, но терпеть тебя в школе, пожалуй, согласятся.

Но если ты это делаешь для того, чтобы стать похожим на того парня с рекламы фитнес-клуба, – тебе конец!..

Трушники тебя просто уничтожат!

И не думай, что бицепсы тебе помогут.

У нас в школе само делание иметь красивое тело (тут, разумеется, речь идёт о том стандарте красоты, который всё ещё навязывается нам всякими там модными журналами, типа «Cosmopolitan» и «Men’s Health») – уже считалось извращением.

И справедливо считалось, скажу я вам.

И если у нас в школе какая-нибудь девочка решала, что ей надо сесть на диету, чтоб похудеть к пляжному сезону, – её подвергали такому остракизму, что просто мама дорогая.

Да, стремившихся к тонкой талии девок у нас не жалели.

Их у нас называли фитоблядями (а не фитоняшками!), анорексичками, диетодевочками, палками, досками, скелетами, а также просто суками, гнидами и уродинами.

Их травили и ненавидели всей школой.

И это работало.

Многие из них бросали своё похудение и возвращались к нормальному в нашем понимании образу жизни.

Если же у нас какой-то мальчик вдруг решал, что называется, подкачаться ради рельефа, – то его травили как тупого качка и обзывали пиджаком, гомосеком, пидорасом, трансвеститом, пляжником, цивилом и невесть кем ещё.

И это тоже, надо сказать, работало прекрасно.

Но весь этот остракизм, должен сказать, ожидал лишь того, кто спортом занимался открыто, напоказ. Мол, вот какой я тут весь из себя Шварцнеггер, а вы, дескать, русское быдло животастое.

Тогда да, – не будут тебя терпеть трушники.

А если ты потихонечку качаешь себе пресс в своей комнате за закрытой дверью и никому об этом не рассказываешь, – тогда ничего страшного. Если не переусердствуешь с прессиком своим, – авось и за своего сойдёшь.

И никто тебе ничего не скажет.