Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

Да, Тоня и впрямь хотела, чтоб все рабы были такими, как в этих двух классах.

Но если Боженко считала эту параллель образцовой, – то администрация школы думала иначе.

Для Нины Ивановны и Оксаны Сергеевны те два класса были чуть ли не главными источниками проблем. С ребятами оттуда вечно что-то случалось: то они магазин ограбят, то полицейского до полусмерти изобьют.

Да, если кому интересно: в ноябре четырнадцатого года ребята из шестого «А» (среди них, кстати, и Юханов был) избили до полусмерти какого-то полицая.

Дело было ночью. В тёмном и безлюдном дворе это случилось.

Полицая, надо сказать, не просто избили. Его ещё и запихнули в мусорный контейнер со словами: «Мусор – к мусору!». После этого в мусорный бак налили бензина и всё это дело подожгли.

Всё это, естественно, сняли на видео.

Коп тогда чудом из этого ящика выбрался. Обгорел весь, но жив остался, сволочь.

Виновных, понятное дело, так и не нашли.

Впрочем, самым бандитским классом в школе Нина Ивановна почитала шестой «Б».

И совершенно зря, скажу я вам.

Конечно, в той параллели вообще было много всяких разных интересных товарищей, но большая их часть училась в «А»-классе.

Это там обретались Ярик Юханов, Тёма Коротких, Миша Метлицкий и ещё пара-тройка запоминающихся личностей.

В бэшках такого изобилия крутых не было. Из запоминающихся там учились Гриша, Андрей Тихоня, Марк Немчик да Семенович со своей бандой.

Ден Крыса ещё сидел поначалу в бэшках, но потом перебежал в «А»-класс. Поближе к Юханову.

Об этих доставляющих без сомнения персонажах я вам ещё расскажу непременно.

Если успею, конечно.

Да… Банда еврейских гопникрв Семеновича вполне заслуживает, чтобы о ней рассказали как следует.

Ну так вот.

Построение.

Стоим мы все, значит.

Наш класс по команде вольно, так как Юлии Николаевны нет, и нам пока можно обезьянничать, – а вот параллель трушников вся по стойке смирно держится.

Это понятно, в принципе.

Когда на тебя Москаленко орать начинает, – у тебя спина автоматически выпрямляется, и руки по швам сами укладываются.

Ну, наши друзья из седьмого «Б» вообще стоят чёрт знает как безо всякой команды.

Так вот, трушники…

Да, напомню: в зале около ста человек, а все окна наглухо закрыты. Духотища страшная.

Так вот, стоят, значит, трушники.

Красивые все такие стоят.

Мальчики все как один загорелые, стрижки у них моднячие (помню, очень наши трушники любили стричься бобриком, а на висках выбривать себе логотип фирмы «Nike» или ещё какую надпись), животы у всех гордо вперёд торчат.

Последнее, кстати, было особенно заметно.

Настоящие школьники у нас одевались на физру в обтягивающие майки. И не просто обтягивающие, – а скорее даже суперобтягивающие, я бы сказал. Этот стиль назывался у нас берлинским трансвеститом.

Короче, я мог без труда разглядеть каждую складочку на теле любого из наших красавцев.

Девочки были под стать кавалерам: все уже с приличными довольно-таки формами, – ничего, что им лет по двенадцать-тринадцать. Макияж у всех яркий до невозможности. Лица как бумага от пудры белые.

В целом – вылитые гейши. Или уж на худой конец – керамические куклы викторианской эпохи.

Но не так уж важно то, как эта компания выглядела. Гораздо важнее то, – как всё это хозяйство пахло. А точнее – смердело.

Смердело так…

Да я даже не знаю как!

Непривычного человека эта жуткая вонь легко свалила бы с ног, но мы кое-как держались.

Да, от компании трушников исходил жуткий, совершенно непередаваемый запах.

Он складывался из ароматов дешёвой, но очень мощной, бьющей прямо по ноздрям парфюмерии (должен сказать, что некоторые у нас из экономии вместо духов использовали освежители воздуха или даже средства от муравьёв), горького и слегка сырого донского табака, контрафактного алкоголя, сдобренного гигантским количеством химических ароматизаторов всё того же удушающего свойства и жратвы из какого-то убогого японского ресторана.

Вот так и стояли настоящие школьники и школьницы посреди ставшего сейчас таким маленьким огромного зала, источая невыразимое зловоние, и слушали, как Москаленко ругает из на чём свет стоит.

Он много тогда всего сказал, но одно я запомнил совершенно отчётливо: «Вы – надушенные и напомаженные громилы!».

Это была правда.

Боже, как я отвлёкся! Мне же ещё про Глеба и легионеров закончить надо!

Я же только вот на минуточку…

О спорте в нашей школе только хотел рассказать, об отношении к нему – точнее.

А ведь мне ещё про тонино рабство рассказывать!

И ведь я в эту дурацкую интермедию про трушников ещё хотел вставить свои рассказы о…

Да бог знает о чём!

Ладно, о гламурных чеченах, еврейских гопниках, трушниках-качках и трушниках-панках (это были очень гламурные панки, я вам скажу), а также о нашем antisexual moverment, эстетизации ожирения в трушнической среде и особенностях однополого секса в нашей школе – я вам расскажу потом.

А пока вернёмся к делу!

Помимо настоящих школьников со всеми их этими закидонами, с их специфической моралью и не самой обычной для нашего общества эстетикой, – водились у нас и обычные ребята, которым просто было тупо влом заниматься спортом.