Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.

Семенович был толстяк с детским личиком. Ростом он вышел. Был он хорош и высок. В пятом классе он имел рост 165 сантиметров. К седьмому квасу он вырос до

178. А в восьмом его убили…

Семёнович был тупой. Он был просто феноменально тупой. Он был тупее Глеба и Губкина вместе взятых.

Его история была грустной и нудной.

В пятом классе он сколотил банду еврейских гопников. Сколотил он её из своих корешей. История этой банды заслуживает особого рассмотрения. Это было грустное зрелище. И в то же время очень величественное.

Еврейские ребята собирались недалёко от школьных ворот, ныкались по окрестным подворотням. Они регулярно избивали прохожих при помощи арматурных прутов. Забирали кошельки, деньги.

Потом их подмяли под себя ударовцы. Гопники подчинились Боженко.

Потом они снова отбились от рук. Семенович был слишком глуп для того, чтобы повиноваться Тоне. Он был своенравен, но совсем не умён. Действовать тонко он не умел в принципе.

В определённый момент Семенович подружился с младшим сыном Снежаны Владимировны, – с Артёмом Кругловым.

Боже, до чего был мерзкий этот Круглов!

Сам весь такой низкорослый, веснушчатый. Нос у него, значит, вздёрнутый был такой. Как у глупой девушки, ей-богу. Глаза голубые и, что удивительно, довольно красивые, но вообще тоже глупые. Подбородок безвольный, рот крохотный, как у крота.

Задница у него была тощая. Одно время торчал небольшой животик, но со временем Круглов его сжёг. Этот парень занимался в футбольной секции, а потому мог сжечь пару лишних килограммов.

У Круглова были мускулистые и в то же время уродливые ноги: упругие мясистые ляхи, толстые как колонны икры. Кожа у него была белая, как мрамор.

Он был силён и в отличной форме, но вообще этот парень не был красив.

Ко всему прочему он был трусом.

Единственное, что хоть немного сдерживало его трусость, – так это чудовищная глупость. И ещё примитивная склонность к насилию немного помогала.

Все свои преступления Круглов совершил именно по глупости. Точнее, не столько даже по глупости, сколько просто из такой бытовой злобы, из зависти, а ещё от скуки.

Знаете, наверное, все эти рассказы о том, как в старину деревенские жители регулярно дрались друг с другом именно от такой вот тупой и злобной скуки, коей полны была деревенская жизнь.

Так вот, из этой же самой скуки Артём Круглов и сделался преступником.

Круглов ненавидел всё, что хоть как-то выходило за пределы узенького кругозора. Любого, кто смел покуситься на его мнение или на мнение его матери, – Артёмка тот же час начинал ненавидеть. Притом ненавидеть он умел правильно. Ненавидел он всегда до зубовного скрежета, до крупной дрожи, бьющейся во всём теле. Его ненависть была не инфернальна, как у Сони Барнаш или какого-нибудь другого демона покрупнее, – но она была ужасна. Это была ненависть забитой дворняги ко всему сущему.

В отличие от той же Барнаш, сын учительницы русского

вовсе не внушал окружающим его людям инфернальный ужас. Он внушал простой страх. Его избегали по той же причине, по которой избегают обычно пьяных компаний на улицах. Никто не знал, что взбредёт в его карликовый мозг через секунду. Вдруг шевельнётся там какая-то пружинка, – и на тебе, убьёт он тебя или покалечит.

Тоня Боженко и Соня Барнаш были крупными демонами. Круглов был мелкий бес.

Впрочем, мелкие бесы бывают подчас опаснее демонов.

Кстати, интересная приключилась история с Ниной Ивановной. Помните, в «Теперь всё можно рассказать» я писал про то, как она однажды привела к нам в школу фээсбэшников, которые меня пытали? Это было задолго до моего уголовного дела. А потом такие фээсбэшники и прокуроры приходили к нам не раз.

Так вот, всплыл один неприятный факт: это были никакие не фээсбэшники, а просто переодетые актеры. На самом деле просто Нина Ивановна придумала оригинальный способ запугивать детей и родителей: она нашла знакомых с актерским образованием, которые обычно играли Дедов Морозов и Леших на всяких детских утренниках за пятьсот рублей. Она уговорила наших девушек пошить под этих людей форму, а потом организовала бизнес по запугиванию и вымогательству.

Годами к нам в школу шастали такие «фээсбэшники», «полицейские», «прокуроры». Многие из них были учеников, а им ничего за это не было.

Всплыло в школе это всё оригинально.

Когда в 737-ю (то есть волан е на Новозаводской) пришли фээсбэшники, то одна из учительниц сказала что-то вроде: «А, вы опять? От вас к нам давно уже ходят!».

Ну, они проверили, и поняли, что не так что-то: из настоящей ФСБ в школу нам до этого не ходили.

Потом выплыли махинации Нины Ивановны, связанные с отъёмом сиротских квартир.

Короче, попала бы старуха к фээсбэшникам, если бы не уехала вовремя в Германию.

Уехала, кстати, оригинально: сначала на блаблакаре до украинской границы, потом сама по лесу эту границу перешла, а уж на Украине её подобрал сын, – тот самый преуспевающий адвокат из Германии.

Короче, Нину Ивановну до сих пор разыскивает Интерпол.

Однако вернёмся к фээсбэшникам.

Истории примерно такого рода и рассказывали обитатели нашей школы сотрудникам ФСБ.

Очень много было историй такого примерно рода.