Тепло камня

Когда Гент вышел с ним на связь и начал нести какую-то несусветную ахинею, то единственное, что он из всего этого сумел уяснить — “клиент” вырвался на свободу, оставив эту пару придурков в таком состоянии, что рассчитывать на них не приходится.

Теперь он совершенно ясно видел — это и был тот момент, когда надо было уносить ноги. А тогда — тогда его ослепила злоба. Отступить, признать своё поражение, позволить какому-то тупому наёмнику торжествовать над ним?!

В своём ослеплении он был уверен, что ещё не всё потеряно, что стоит ему самому взяться за дело, и всё пойдёт как надо. Он сам себе выкопал яму, и чем лучше это понимал, тем больше злился на весь свет.

Для начала, забыв про всякую осторожность, Скользкий лично помчался разыскивать сбежавшую добычу, в полной уверенности, что поиски немедленно увенчаются успехом, хотя это было за гранью всякой вероятности. Найдя по сигналу, который посылал Гент, лесную тюрьму, он совершил вторую фатальную глупость: бросил в джунглях Гента и Крола, трясущихся от страха и чуть ли не на коленях умолявших забрать их с собой.

Теперь их бывший шеф даже самому себе затруднялся ответить на вопрос — почему он так поступил. Скорее всего, просто потому, что был зол на них, да и сказалась давняя привычка бросать сообщников, как только в них отпадает нужда.

Но в этом случае — стоило задуматься хотя бы на секунду, как становилось ясно, что в таком состоянии они очень легко могут угодить в руки полиции, а уж там проявят себя как люди общительные и в том, что касается других, неумеренно откровенные.

Именно так и случилось. Когда аэрокар Скользкого скрылся из виду, неразлучные приятели, вцепившись друг в друга и испуганно озираясь по сторонам — не показалось ли где-нибудь снова оранжевое чудовище — забрались в свою машину и взмыли над джунглями, стремительно набрав высоту.

Но и здесь, в вечернем небе, они не чувствовали себя в безопасности. Страх, переходящий в ужас, доводил их до невменяемого состояния. Наверное, они бы не очень удивились, даже если бы увидели, что огромная кошка гонится за ними прямо по воздуху.

Странным образом продолжая ощущать её присутствие и чувствуя, что оставленные ею царапины горят огнём (хотя они обработали их лекарствами из аптечки и боли быть не должно), они летели по какой-то невероятной траектории, больше всего напоминавшей синусоиду. К тому же они отклонились от курса (записывать этот маршрут в память автопилота им по понятным причинам запретил Скользкий) и на всю мощь включили прожектора.

Когда патрульные увидели это выдающееся зрелище, то, за неимением других версий, решили, что за рулём пьяный. Хотя пьяные так ходят, а летают и то ровней. Конечно, их задержали, а они и не думали сопротивляться.

После страшной зверюги полицейские показались практически близкими друзьями, которых хотелось на радостях расцеловать. Кроме того, их форма и суровые лица вселяли надежду на безопасность и навевали приятные мысли о мирных общественно-полезных работах за надёжными заборами…

Стражи порядка были немало удивлены трезвостью задержанных и их испуганным видом, но больше всего — готовностью рассказать не только о чужих, но и о своих “подвигах”! Об одном они, не сговариваясь, не хотели говорить — о том, что их так испугало.

Также допрашивавший офицер никак не мог понять, почему Гент и Крол в один голос обвиняют своего бывшего главаря в том, что он бросил их в джунглях, рассказывая о его роли в преступлениях с мстительным удовольствием. Ведь у них оставался аэрокар. Так что значит — бросил?

Но это можно было оставить без внимания, пока из арестованных непрерывным потоком выплёскивались подробности двух совершённых ограблений и одного сорвавшегося. Особенно старательно, так сказать, от всей души, составлялось описание Скользкого. В полиции быстро сообразили, что этот человек занялся подобными делами не вчера и приложили все усилия для его поимки, обратив особое внимание на космопорт.

А тем временем сам Скользкий своими лихорадочными действиями только облегчал их задачу. Понимание того, что он уже наделал ошибок и всё идёт не так, как надо, было настолько непривычным, что Скользкий уже не мог остановиться, окончательно потеряв голову. Возможно, даже теперь у него был шанс выкрутиться, если бы удалось найти укромное место и “лечь на дно”. Однако, не в силах бездействовать, он вёл себя как тот, кто, попав в сеть, чем больше трепыхается, тем сильнее запутывается.

К попытке покинуть Мирлен его подтолкнуло главным образом нежелание признать себя побеждённым и загнанным в угол. Космопорт — единственное место, где это можно было сделать, в данный момент являлся и самым опасным местом для него. Но именно туда, отчаянно цепляясь за хвост уже ускользнувшей удачи, он и направился.

Если бы попытка проскочить под носом у полиции, вероятно, уже ожидающей его появления, удалась — это стало бы лучшим бальзамом для тяжело уязвлённого самолюбия и подтверждением того, что он по-прежнему — Скользкий. Он сделал ставку — и всё проиграл.