Тепло лютых холодов

– Всё ясно, товарищ капитан! Будет сделано! Не волнуйтесь!

Алексей, вернувшись из автопарка, опять принялся за «Овода». По штампику выяснилось, что книга эта – библиотечная, давно оставленная кем-то в казарме, потому конкретно никому не принадлежащая. Читать ее можно смело, никого не обделяя. Но вечером, когда для личного состава в клубе показывали новый фильм «Мимино», Алексей, захватив книгу с собой, попросил киномеханика вернуть ее в библиотеку.

– Считайте, товарищ капитан, что сами и вернули! – весело произнёс киномеханик. – Вернули по адресу! Ведь я здесь в двух лицах, пока наша библиотекарша в декретном отпуске. Спасибо, что вернули! А то всю библиотеку скоро разбазарят! Не давать командировочным книги вроде бы плохо, но многие внезапно уезжают, а я потом ищу, всё собираю…

Глава 15

В воскресенье утром в казарму явился бодрый Величко:

– Кончай дрыхнуть! Я за тобой! – весело объявил он. – Я обещал тебе цыплят? Они тебя заждались! Надеюсь, ты сам не цыплёнок и на подвиги готов? Труба давно зовёт!

– А что творится в твоём дамском соборе? – съехидничал Алексей.

– Лёха! Я, конечно, ходок, но мои дамы за свою честь могут не волноваться – Величко не балабол!

Два товарища долго и почти бесцельно шатались по центру Риги, потирая быстро замерзающие уши и носы. Потом, заплатив почти астрономические деньги за билеты, отогревались в Домском соборе, слушая орган и Баха.

Внутреннее пространство собора, выполненное в соответствии с традициями католицизма, то есть, в виде большого концертного зала, давило монументальностью и изысканностью готики. Огромная высота каменно-кружевного свода подчеркивала всесилие бога и ничтожность человека. Тонкая отделка всякого клочка пространства заставляла напрягаться, разбираясь в их существе. Цветные витражи завораживали, а место сцены занимал узорчатой стеной орган, набранный из множества симметричных труб разного диаметра и высоты, соединенных в высокохудожественное произведение музыкального искусства.

Наконец суета закончилась, зрители расселись и замерли, заполнив весь зал. В какой-то миг на уши надавила потрясающая тишина, растягивавшая ожидание. А потом Алексей услышал настоящий орган, о котором знал множество восторгов. Он остро ощутил как необычная музыка и всеохватывающее звучание десятков труб схватили его, сдавили, вознесли… Он был удивлён и потрясён происходящим… Воздействие музыки оказалось столь сильным, что Алексей замер и до последних аккордов не принадлежал себе.

– Я и не думал, что такое бывает! – прошептал он в сторону товарища и с удивлением обнаружил, как тот глубоко и спокойно спит.

После очередной прелюдии долгая пауза разразилась фугой. Орган опять мощно затрубил немыслимыми басами, заставлявшими трепетать душу и сердце. От неистового давления неземной полифонии Величко открыл глаза и, обалдевший, до последнего звука инструмента просидел парализованным.

– Меня так трясёт, будто я гудел три дня подряд! – заключил он, наконец. – Но больше такого не надо! Этот резонанс кости расшатает! Валим отсюда, Лёха! Бесовская музыка! Уж лучше русский и даже латышский мороз!

Потом Величко водил Алексея по известному ему маршруту, совсем не обращая внимания на то вокруг себя, что умиляет приезжих – глубокую и необычную для современников старину Риги. А Алексей не успевал за ним, поскольку старался всё заметить, ухватить, понять, запомнить…

«Старая Рига! Почему тобою восхищаются? – удивлялся Алексей. – Кривые узенькие до несуразности улочки. Три, даже четыре этажа старинных каменных зданий, слипшихся фасадами и стремящихся выделиться из общего ряда хоть какой-то особенностью. Оттого всюду карнизики, балкончики, фронтончики. Оттого – квадратики белеющих оконных переплётов, узорчатая брусчатка мостовых и узких до невозможности тротуаров… И каменные ступеньки домов, ведущие к массивным резным дверям, утопленным в фасады, иначе не пройти, не проехать, и широкополые шляпы фонарей на проволочных растяжках… Если на всё это смотреть лишь как на глубокую старину, как на музей… Наверное, будет интересно! Наверное, в полную силу включит воображение! Всё-таки – средневековье! Экзотика… Но в каменных мешках и сегодня ютятся люди. Живут современные рижане. Неужели здесь они чувствуют себя счастливыми? Что изменилось с тех страшных времён? Что изменилось? Разве что фасады теперь выкрашены в светлые тона. Это сглаживает мрак кривых кварталов! Из окон уже не выливают помои на головы прохожих! Фонари не зажигают фитилём на длинном древке! Из другой жизни появились толпы туристов. Они, походя, глазеют на необычный антураж, задирают головы, галдят, снимаются на память! Что ещё? А больше – ничего! Ни-че-го! Лишь искусственно замороженное средневековье, никому ненужное, окромя тех глазеющих на всё подряд туристов, увешанных дорогими фотоаппаратами и модными сумками с яркими этикетками!»

– Лёха! Не отставай! Не сбиться бы с курса… – призвал Величко.

Наконец он победно затрубил:

– Нашел! Нашёл, наконец! Но следующий раз нужно от вокзала заходить!