Тепло под сердцем (СИ)

- А то Гудь рассердится и нам сперва отдаст. Лучше будь с ним ласкова, тогда он тебя при себе оставит, а нам уж так, облизнуться. Или на разок.

Дрожа от ярости, Анна залезла обратно. Мужик вдруг поперхнулся и упал. Из шеи его торчал нож.

Рослый полицейский в мундире городового второго оклада приложил палец к губам, подошел к окну и легко вынул девушку наружу.

- Бегите направо, барышня, – шепнул он, – там вас ждут.

А сам влез в дом и вытащил из-за пазухи револьвер.

Пожилой урядник принял её в экипаже и не позволил высовываться. В доме началась перестрелка, и уже через несколько минут в кабинку забрался Семен – живой и веселый.

- Анна Викторовна, у вас все в порядке? Гатчинские взяли этого Гудя и его банду. Оказывается, они уже полгода в этом болоте своих жертв топили. Так что вам благодарность от полиции. Можем ехать.

Анна глянула из окошка, но увидела только, как последнего бандита заталкивают в экипаж.

«Якова нет. Показалось? Да и как он бы тут появился», – она грустно уселась на скамью.

- Поехали, Семен Сергеич. Домой я не хочу. Проводите меня, пожалуйста, в «Асторию».

- Нет, Анна Викторовна, поздно уже. Давайте я вас в «Царьградскую» отвезу, там переночуете. Говорят, там останавливаются все богатые люди, которые хотят попасть на прием к императору. И зовите меня, пожалуйста, по имени.

Анна кивнула.

- Вы поужинаете со мной, Семен?

- Разумеется, Анна Викторовна. Я заночую там же, сниму номер попроще, – сказал Трофимов, вышел из кабинки, уселся на козлы и показал Штольману большой палец. Стрелять, как и править, Семен мог и одной рукой.

…

В гостиничном номере Анна смогла спокойно подумать.

«Яша не перестанет искать Прокопова. На следующий раз он вколет большую дозу и... Боже, Яшенька...»

- Бабушка Геля! – взмолилась она. – Помоги, скажи, как мне его уберечь?

Появившаяся на её зов Ангелина мягко покачала головой.

- Аннушка, я не знаю этого. Могу сказать, что вы всегда будете вместе – долго ли, коротко ли, но рядом. Этого уже ничто не изменит. А вот будете ли вы радостью друг для друга или источником бед и обид, зависит только от вас. Думай, внученька. Тебе выбирать.

Анна уткнулась лбом в оконное стекло.

«Выбирать! Из чего? Слушаться мужа и стать своей бледной тенью? Делать, что хочется, и превратить Якова в неврастеника? Позволить Штольману защищать меня, как безвольную куклу, и смотреть, как он теряет здоровье или даже жизнь?»

Внезапно ей захотелось спать. Она забралась на высокую постель, взбила подушку и расплылась в улыбке, завидев на тумбочке виноградную гроздь в форме сердца.

- Митенька, спасибо! – шепнула она.

- Ты сегодня спас и меня, и дядю Семена. Ты просто герой. Иди ко мне, мой хороший, я соскучилась.

Мальчишка тут же вылез из-за занавески и сделал радостный кульбит.

- Ма-ма, я те-бя люб-лю! – заорал он на всю гостиницу.

«И я» – Штольман в соседнем номере прожигал взглядом смежную стену, но к жене не торопился.

====== Глава 15. Масло ======

Анне снился Штольман. С мрачным выражением лица он смотрел на нее, не отрываясь, и в серых глазах был упрек. Спала Анна недолго, а когда проснулась, у постели ее сидел не муж, а грустный Митрофан.

- Митенька, что случилось?

- Ма-ам… – протянул мальчишка.

Он погладил над маминым животом одеяло, сделал из него домик повыше, забрался туда и из-под одеяла пробормотал, запинаясь:

- А если бы тот Гудь… ну… вдруг бы мы с… мы с полицией не успели? Этот крошка в твоем животике…

Митя вылез наружу и прямо спросил:

- С ним бы что случилось?

Краска бросилась Анне в лицо. Там, на болоте, она думала только о том, чтобы выбраться. Сейчас же она представила, как неизвестный Гудь приказывает ей раздеться, а затем… Затем… Затем ее бы изнасиловал толстый бандит.

Она покраснела еще гуще, а стыд опалил сердце.

«Я могла потерять ребенка. Трофимов меня предупреждал, заворачивал, а я... Как бы я взглянула в глаза Якову? Наверное, он бы простил, но…»

Ей вдруг стало холодно.

«Такое Яков может и не простить. Да и не увидела бы я его больше, меня ведь могли утопить вместе с Семеном, как нежеланных свидетелей».

Глаза защипало, и Анна отвернулась, чтобы сын не увидел её слез.

«Какая же я дура, ведь то же самое я думала два месяца назад, в Затонске. Почему я все забыла?»

- Мамочка, не плачь, – Митрофан подобрался ближе.

- Наверное, все бы обошлось, да?

- Не обошлось бы. Я глупая, Митенька, и не знаю, что с этим делать.

Она утерла лицо пододеяльником и спустила ноги с кровати.

- Хотя знаю. Я сейчас напишу письмо, отнесешь папе? Ой, нет, тебе же до самой столицы его нести. Давай так, я напишу, а ты запомнишь и перескажешь? Тебе все это можно знать.

Найдя в тумбочке перо, чернила и бумагу, Анна вывела на чистом листе:

«Яша, любимый мой, прости, я опять ввязалась в неприятности, но все уже позади. Я в отеле Царского Села, вернусь завтра утром с Трофимовым и все тебе расскажу.

Я не могу себе доверять. Пожалуйста, сделай так, чтобы я не смогла выходить из дому. И мне будет спокойнее, и тебе, не нужно будет охотиться за Прокоповым, я буду готова к его появлению.

Умоляю, не ходи за ним в мир духов, я не выдержу этого.