Тепло под сердцем (СИ)

Яков взглянул на ее раскрасневшиеся щеки. На приоткрытые губы. На ложбинку, видневшуюся в вырезе синего платья. Обвел глазами кладбище и решил, что вон за тем дальним постаментом место вполне укромное.

«Совсем разум потерял, Штольман. Домой, да. Немедленно».

====== Глава 3. В рот компот ======

В этой части Сенного рынка, далекой от торговых рядов, пахло сгнившими фруктами и зеленью. Поднявшись с кучи увядших цветов, Яков отряхнул брюки.

- Уносите, – кивнул он мрачным полицейским, бросил взгляд на узкий проход и вдруг увидел за спиной унтер-офицера, преграждавшего дорогу посторонним, свою жену.

- Захаров! – рявкнул Штольман.

- Не пускать!

Он поспешил к Анне, мягко отвел в сторону, не позволяя рассмотреть жертву, и сказал:

- Добрый день, Аня. Как ты меня нашла?

- В управлении спросила, – на нежном лице жены было легкое любопытство.

«Взгрею болтуна. Говорил же о местах выезда никому, кроме начальства, не сообщать», – рассердился Штольман на дежурного в управлении полиции.

- Что-то срочное?

- Ты просил предупреждать, если я еду не в больницу. Вот, вспомнила, что надо заехать к Крутицким, родителям этого бывшего гимназиста. Я ему обещала.

Яков вытащил брегет, прикинул, сколько у него есть времени, и подхватил жену под локоть.

- Поехали вместе. А где наш нахаленок? Я ему сказал за мной пару дней не ходить, но и с тобой что-то не вижу. Обиделся?

- Митя бабушке Геле отправился помочь, куда-то в Европу. Такой гордый был, сказал, что без него бабушка не справляется.

- На поезде?

Анна улыбнулась.

- На ковре-самолете.

…

Визит к супругам Крутицким закончился обмороком Анны. Девушка уже сообщила печальным родителям Андрона, что тот погиб в результате несчастного случая и мучений не испытывал, шепнула на ухо женщине последнее пожелание ее сына о «новом мальце» и уже собиралась уходить. Как тут ее тронул за рукав другой мальчик. Гораздо младше.

Штольман успел подхватить оседающую на пол жену, вынес на воздух и сел на ближайшую скамейку.

- Что случилось? – спросил он, когда Анна очнулась.

- Душно было? Тошнит? Милая, не молчи!

Анна взглянула на его встревоженное лицо.

- Дух.

- Я все-таки научусь их разгонять, – буркнул Штольман. – Вот же привыкли, чуть что – к тебе. Несамостоятельные какие духи пошли.

- Это мальчик. Как… Как Митя. Оборванный только.

«Ч-черт. Наверняка пацан с рынка. Хорошо хоть, не первая жертва», – Яков прекрасно помнил, как на месте преступления, где нашли мальчика из богатой семьи, даже у служак старой закалки позеленели лица, а городовых помладше просто рвало.

- Анечка, прошу – не занимайся им. Мы расследуем его дело в рамках стандартных процедур. Если захочешь, я тебе все потом расскажу.

- Точно не надо помочь? – расспрашивать мальчугана, как он умер, Анне не хотелось, но ради справедливости она могла отставить в сторону излишнюю чувствительность.

- Точно. А сейчас я отвезу тебя домой, и пожалуйста, сегодня больше никуда не выходи.

…

В кабинете с видом на Адмиралтейскую набережную Штольман смотрел на портрет императора и вновь думал о детях. Тех, из-за которых его вызвали к градоначальнику, по иронии судьбы звавшемуся так же, как полицмейстер Трегубов.

Николай Васильевич Клейгельс, из остзейских дворян, в частности поэтому благоволивший ко Штольману, сейчас гневно смотрел на следователя по особо важным поручениям.

- Яков Платонович! Что творится в городе? Деток убивают, граждане негодуют. Писаки оживились и сочиняют небылицы о страшных обрядах. Есть что-то о маньяке?

- Пока нет, Николай Васильевич. Работаем.

- Сыскные участвуют?

- Так точно, – кивнул Иван Лущилин, руководитель сыскного отдела полиции, где числился и фактически работал Штольман.

- Все полевые агенты осведомлены о важности этого дела, анализируют слухи, допрашивают осведомителей. Пока ничего.

Распушив седые бакенбарды, Клейгельс взглянул в окно, где шумели тополя.

- Привлеките к поискам госпожу Штольман. Я не больно-то верю во всю эту мистику, но тут я бы и к бабке пошел.

- Нет, – твердо сказал Яков, проглотив «бабку».

- Моя жена беременна. При вызове жертв она столкнется с их внешним видом. Это неприемлемо.

Лущилин бросил взгляд на упрямое выражение лица Штольмана и вздохнул. Характер ершистого следователя не позволял обращаться с ним, как с обычным подчиненным, и, пару раз поспорив, Лущилин просто смирился, хотя никто ни мог бы назвать его тряпкой. А все потому, что коллежский советник, перешедший из секретного отделения, за короткое время успел закрыть старое, никому не поддающееся дело и с успехом решал новые. Кроме того, сам градоначальник иногда напрямую обращался к Штольману, посылая в известном направлении внутреннюю субординацию полиции.

- На ваше усмотрение. Но жду скорейших результатов! Свободны, господа полицейские, – прервал размышления Лущилина Клейгельс.

Сыщики вышли из приемной губернатора и обменялись взглядами.