Тепло под сердцем (СИ)

- Иван Дмитриевич, некоторое сходство у жертв есть. Обоим мальчикам лет по 6-7. Внучатый племянник советника Гусинского, из-за которого и начался ажиотаж в прессе, убежал от бонны. Второй будто на помойке рос, поэтому мог быть и старше. Родственников ищем, нищие с рынка его не признают, – сообщил Штольман о последних новостях по делу.

- Ничего хорошего, – покачал головой Лущилин.

- Ладно, как я и сказал, берите всех, кого хотите. Кстати, как вы умудрились новенького Захарова из секретного отдела умыкнуть? Савченко мне всю плешь проел.

Штольман пожал плечами.

- Обменял. На паренька, которого вы мне в помощь выделили, потому что помощи от него как от… Савченко сам на него согласился, ради старшего брата, товарища министра финансов. Это он теперь вид делает.

- Вот же старый интриган, – Лущилин хмыкнул.

Он был поражен, как быстро Штольман понял, что помощника ему выделили по остаточному принципу, и как организовал замену, позаботившись о себе сам.

- Я в управление – вы со мной?

- Нет, если позволите. Поеду на Петербургскую сторону. Есть один след, – распрощался Штольман.

В Петровском парке две недели назад также нашли мертвого ребенка, и Яков надеялся, что будут фотографии. Хотя любоваться там, разумеется, было нечем.

…

Отец Савелий грозно свел брови, но гримаса эта не произвела на собеседника особого впечатления.

- Да ладно, еще найдем, – пробормотал мужчина, часто моргая. Фигура священника перед ним то и дело расплывалась в воздухе.

- Я помню – надо, чтобы был сам по себе, много страдал, что-то умел. Что именно умел-то?

Голос в его голове ударил молотом, и мужчина поморщился.

- Ищи, смерд, да возвысишься после кончины своей! Ибо сказано было – одинокий отрок, умеющий много, познавший горе и тлен, возродит тех, кто верит!

Тут отец Савелий лукавил, ибо в недавно услышанном пророчестве не было ничего про новых желающих. Честно сказать, некоторые слова он вовсе не расслышал, восстановив по смыслу.

- И Господь не подсказывает тупым.

- Не надо оскорблений, отче. А про кончину я уже вам говорил. Не надо мне ваших возвышений, моя жизнь и так хороша, – мужчина не верил в переселение душ.

У призрачного отца Савелия были свои причины искать возрождения, и мужчина их анализировать не желал. Надо мальчишек – пожалуйста. Убивать он не любил, но ему и не пришлось. Знакомый придурок с горой мышц и зачаточным интеллектом прекрасно справлялся с этим грязным делом, если точно указать ему время и место.

А Савелий знал – не зря он услышал глас небес. Не зря несколько лет собирал вокруг себя ушедших из земного мира сыновей и тех мужчин, в ком признавал соратников, кто не растворился в небытии. Кто верил. Не зря нашел этого мерзавца, который мог его слышать, и руки которого были по локоть в крови.

- Воля твоя, смерд. Но если не найдешь искомого, я перестану тебе помогать.

Вот это было уже существенно. Мужчина нехотя кивнул.

- Ищу, отче.

…

У дверей дома на Малой Конюшенной Яков постарался выбросить из головы все расследования и смерти, и сегодня ему это удалось. Поднявшись по лестнице и отметив, что сын не кидается встречать его с веселым уханьем, прошелся по комнатам. Анна, читающая в гостиной книгу под лампой, выглядела здоровой и отдохнувшей.

- Аня, ты как себя чувствуешь?

Убедившись, что обморок жены прошел без последствий, Яков поинтересовался:

- Когда наш юный волшебник собирался вернуться?

- Митя появился и опять ускакал до завтра. Сказал, что был на Смоленском кладбище и нашел ту девочку, помнишь, с фарфоровой куклой. Что еще к ней пойдет. А потом вновь к бабушке.

Штольман потер подбородок.

- Девочку тоже удочерять придется?

- Нет, – засмеялась Анна. – Митя говорит, влюбился и выйдет за нее замуж.

- Все равно родственница. Ох уж мне эти ваши духи…

- Не волнуйся, Яков, у малышей это обычное дело – я в семь лет собиралась выйти за Ваню Шум...

Не успев договорить, Анна взвизгнула. Штольман в каком-то немыслимом пируэте поднял ее в воздух, уложил на диван и склонился, опираясь с двух сторон руками.

- Повторите-ка, Анна Викторовна. За кого? Принимается только правильный ответ.

Смеясь, Анна потянула за галстук, развязала его и, вытащив серую ленту, отбросила в сторону. Расстегнула жилет. Вздохнула, ощутив, как восхитительно пахнет нависший над ней муж.

- Точно, все было по-другому. Маменька, говорила я, там в Петербурге есть такой повеса, зовут Яшей. Вот он меня ждет не дождется, хотя думает, что свободен, – Анна сосредоточенно провела пальцем по рубашке, поддевая каждую пуговицу.

- Почти верно.

Штольман кивнул.

- Ждал, но дождался. Пиджак снимать?

Улыбка на его лице была так широка, что Анна зарделась.

- Да ну тебя, – она спустила ноги с дивана и попыталась было встать, но была cхвачена и посажена на колени.

- Анечка, – он ласково поцеловал ее в шею, – иногда я хочу быть с тобой так сильно, что сам себя боюсь. Но ты носишь нашего ребенка, и я буду терпелив.

Едва не закатив глаза от осторожности Штольмана, Анна благонравно произнесла: – Конечно, Яков Платонович, в моем положении… Я думаю, стоит подождать несколько дней.