Теплое сердце зимой

Блэй открыл дверь в сад и, выходя, взглянул на ставни, которые они чинили. Потом закрыл глаза. Прошло какое-то время, прежде чем он смог дематериализоваться.

Он принял форму на крыльце родительского дома и понял, что даже не предупредил их о визите. В последний раз он приходил сюда, когда у них с Куином были проблемы… и его возвращение сегодня вечером означало, что они снова возникли.

Все очевидно без слов.

Но… такова реальность.

Он достал телефон. Ему потребовалось три попытки, чтобы добиться правильного тона. Затем нажал «Отправить», положил «Самсунг» в карман и позвонил…

— Сын! — сказал Рок, распахивая дверь. — Ты же знаешь, что можешь просто войти.

Его отец был в своем стиле: в любимом кардигане, штанах цвета хаки и поношенных кожаных тапочках. С трубкой в руке и очками для чтения на носу он выглядел так, словно его заказали из родительского каталога.

Блэй улыбнулся.

— Я не хотел вторгаться без предупреждения.

— Не говори глупостей. Я разбирался со счетами в своем кабинете, а мамэн печет хлеб. — Рок засмеялся. — Мы словно герои из фильма в стиле «Холлмарк». Из пятидесятых.

Блэй попытался представить, как они с Куином, после того, как их дети вырастут, будут жить долго и счастливо вдвоем в большом доме, каждый раз с нетерпением ожидая визита внуков.

Ему бы понравилось. Ему бы действительно это понравилось.

— Так, как ты, сынок? — сказал Рок, когда они обнялись. — Как Куин?

— Ну, у нас все так, как и следовало ожидать. — И, кажется, он даже не соврал. — Это очень трудно.

— Могу представить. — Рок сжал его плечо и захлопнул дверь. — Нам с твоей мамэн очень жаль.

Когда боль стрелой прошила грудь, Блэй потер ее в районе сердца.

— Спасибо, пап. О, какой аромат.

— Твоя мамэн еще и жаркое тушит.

— Знаешь, кажется, я голоден.

— Отлично. Она захочет тебя накормить. Она всегда этого хочет.

На самом деле, Блэй солгал про голод, но он надеялся, что еда, приготовленная матерью, разбудит его аппетит. Но даже если этого не произойдет, он мог погрузиться в другие, такие привычные и родные удобства. По пути на кухню отец начал с того, что Блэй всегда считал главным в выпуске новостей всей семьи: новости о том, как продвигается строение лодки, о кулинарном курсе, на который они ходили вместе с мамэн, о том, что дальний кузен заканчивает заочное обучение в человеческом колледже.

— Удивительно, на что способно дистанционное обучение, — сказал Рок, когда они вошли на кухню. — Смотри, кто к нам пришел!

Мамэн Блэя прекратила замешивать тесто.

— Я почувствовала! Я бы вышла, но я по самые колени… ну, вы поняли. Хотя, на самом деле, лишь по самые локти. В общем, поцелуй меня, сын мой.

Удивительно, как он превращался в настоящего маменькиного сынка всякий раз, когда оказывался рядом с ней… и, как послушный молодой человек, которым он всегда и был, Блэй подошел и поцеловал щеку, которую ему подставили.

— А теперь иди туда. — Она указала на холодильник испачканной в муке рукой. — На второй полке, в контейнере «Таппервар» — пирог, который я испекла к Первой Трапезе. Рядом свежие фрукты, и я хочу, чтобы ты приготовил себе тост. Хлеб там же. Ты совсем исхудал.

Ииии именно так его мамэн выражала свои чувства: я люблю тебя, мне очень жаль Лукаса, я беспокоюсь за тебя и надеюсь, ты знаешь, что мы всегда рады вам с Куином.

Рок с улыбкой покачал головой и подошел к кофемашине.

— Тебе лучше сделать то, что она говорит, или она заставит тебя съесть добавку еще до того, что ты положишь себе первую порцию.

— Не забудь положить циновку, — сказала она, возвращаясь к тесту. — И, Рок, кофе должен быть мягче, чем нам нравится. Блэй не любит крепкий.

— Да, мэм, — подмигнув, ответил Рок.

Они болтали обо всем и ни о чем, пока Блэй, следуя инструкциям, доставал из холодильника пирог с брокколи и сыром и фруктовую смесь, готовил себе тарелку и садился — с тостом и циновкой — за стол. Жуя, он кивал в нужных местах, смеялся, когда это было необходимо, делился комментариями. Но никто не поднимал запретной темы. Почему-то он чувствовал, что не сможет говорить о том, что произошло, но в то же время, не скрывал, насколько ему плохо.

И это лучше всего характеризовало его родителей, как он считал: он мог быть честным с теми, кто его вырастил. И возникло искушение остаться на день, в основном потому, что он был так утомлен безмолвным напряжением между ним и Куином.

Боже, он так устал.

И был очень одинок.

— Хочешь добавки? — спросила Лирик, положив тесто обратно в миску и накрывая его влажным кухонным полотенцем.

Блэй посмотрел на свою чистую тарелку.

— Да, мамэн. Пожалуйста.

Глава 28

Потренировавшись в центре, Куин принял душ в раздевалке, а затем переоделся в больничную робу, потому что забыл взять с собой дополнительный комплект одежды. Когда он снова вышел в коридор, в голову пришла мысль подняться в большой дом. Блэй ушел вечером, и, возможно, они могли бы найтись и пересечься.

Но, что более вероятно, он еще больше потеряется.