Теплое сердце зимой

— Нити всех жизней сотканы в узоры печали и радости, ткань бесконечно простирается во все направления, слои за слоями без конца и края. И я вижу каждое волокно в каждом потоке, в каждый момент времени. Я чувствую отголоски. Я всего лишь камертон из плоти, созданный рукой Творца. Я — всего лишь слуга судьбы, и я несу за это ответственность.

По мере того как Лэсситер произносил эти слова, его голос становился все глубже и ниже, а затем позади него, за плечами, сначала словно плод воображения, а затем как великолепная трехмерная реальность, появилась пара радужных крыльев, которые он обычно скрывал… и это еще не все. Сверху, ниспадая каскадом, не с потолка комнаты, а откуда-то выше, луч света ярче солнечного, но не болезненный для глаз, омывал ангела и все его тело своим ореолом.

В своей святой форме, Лэсситер смотрел на Куина поверх барной стойки, словно мимолетный проблеск вечности и загадка судьбы. И его рот оставался закрытым, хотя голос пронизывал пространство вокруг.

Спрашивай, что ты хочешь знать.

Куин задрожал, пропасть, которую он был не в силах преодолеть, разверзлась у его ног.

Спроси. И я отвечу.

Закрыв лицо обеими руками, Куин чувствовал себя ребенком, потому что ответ мог сокрушить так, как не мог себе представить даже взрослый, большой и сильный человек, способный себя защитить. Знание, которое он искал и которого боялся, было разрушительным, и защиты против него не было.

— Мой брат в Забвении? — выдохнул он. — Он в безопасности в Забвении, хоть он… и покончил с собой? Или ему не может быть дарована спокойная загробная жизнь?

Придурок, зачем он произнес это вслух? Он же знал ответ…

Твоего брата убила метель. Убил снег.

Когда голос Лэсситера прозвучал в его голове, Куин опустил руки. Сквозь слезы прошептал:

— Так он в Забвении?

Лэсситер во всем своем мистическом великолепии кивнул. Он обрел вечный покой и навсегда останется в Забвении. Он был убит… снегом.

Внезапно магия пропала, как будто ее никогда не было, крылья исчезли, золотой свет рассеялась, ореола вокруг тела больше не было.

Куин моргнул.

— Решение принимаешь ты. Ведь так? Ты решаешь, куда они отправятся…

— Я не понимаю, о чем ты, — тон Лэсситера был живым, когда он поднял пустой стакан. — Еще грейпфрута? Я выпью вторую порцию…

— Спасибо, — хрипло произнес Куин.

Когда у Куина забрали стакан, ему оставалось наблюдать в тишине, как нарезают и выжимают новый грейпфрут, как в воздухе поднимается сладкий и острый аромат… ощущая лето в середине декабря.

Мысленно Куин слышал голос ангела: Я делаю то, что могу. Что мне позволено. Знаешь, чтобы все стало проще.

— Ты лучший спаситель, который у нас когда-либо был, — благоговейно прошептал он.

Лэсситер не ответил. Он снова наполнил стаканы и вернул один Куину. Когда Куин потянулся за ним, ангел не выпустил его из своих рук.

— Ты обязательно должен спросить его. Он скажет «да».

Куин с удивлением отпрянул.

— Что?

Ангел подмигнул.

— Ты знаешь, о чем я. Или поймешь, как только подумаешь об этом.

Глава 38

С наступлением темноты Блэй переоделся в гражданскую одежду. Он надел вторую любимую пару брюк (первая была уничтожена двумя днями ранее самым восхитительным образом) и рождественский зеленый свитер из кашемира, красно-зеленый шелковый шарф и пальто из верблюжьей шерсти, которое ему подарил Бутч в прошлом сезоне.

В последний момент он взял один из своих девятимиллиметровых и пристегнул к поясу. Пистолет не было видно под свитером, и это главное.

Выйдя из гардеробной, он раскинул руки в стороны и покрутился.

— Нормально? Я хорошо выгляжу?

Куин, сидевший на кровати, улыбнулся.

— Иди сюда.

Блэй подошел и понял, что разноцветные глаза ловят каждое его движение… и не обязательно с сексуальным подтекстом, хотя в этом взгляде, как всегда, было тепло. Даже больше…

— Ты красивый, ты знаешь? — сказал Куин, обняв Блэя за талию и уткнувшись подбородком в его живот.

— Ты вгоняешь меня в краску.

— Хорошо. Мне нравится, когда ты краснеешь.

Блэй смог только медленно покачать головой и глупо улыбнуться. На самом деле, за день с его мужчиной что-то произошло. Но он не понимал до конца, что именно. Куин все еще грустил. Это было очевидно. Но в нем появилось какое-то… смирение. Спокойствие в трауре, которого раньше не было.

— По всей видимости, ты, наконец, смог поспать, — предположил Блэй, приглаживая его черно-фиолетовые волосы.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты выглядишь… отдохнувшим.

Куин пожал плечами.

— Думаю, я нашел способ справиться с горем. И я рад, что ты поедешь со мной.

— Все для тебя.

— Я нервничаю.

— В этом нет твоей вины. — Блэй наклонился и коснулся губ своего парня своими. — Но знай, что бы ни случилось, вместе мы справимся.